Вход турецкой армии в Измир, Музей Ататюрка и Войны за независимость, с сайта ataturktoday.com

Юрий РАЙХЕЛЬ, «День»

Подбор иллюстраций – как всегда BSNews

Защита свободы и независимости любой ценой, если будет необходимо,
борьба до последнего человека, до последней капли крови –
вот основной и бессмертный принцип народов,
которые осознают высокую цену
независимости и свободы.

Кемаль АТАТЮРК

Полководец

Когда говорят о великих руководителях, государственных деятелях, чаще всего называют американского и французского президентов Франклина Рузвельта и генерала де Голля, английского премьер-министра Уинстона Черчилля; коммунисты обязательно вспомнят Владимира Ленина.

При этом от нашего внимания ускользает еще одно славное имя – Кемаля Ататюрка (Мустафы Кемаля), создателя и первого президента Турецкой республики, человека, который своими революционными реформами стал образцом для подражания для многих поколений государственных деятелей – от Джавахарлала Неру и Махатмы Ганди в Индии до Нельсона Манделы в Южной Африке.

В советское время модно было говорить о всемирно-историческом значении Октябрьской революции. При этом, естественно, никогда не упоминалось, что все это всемирно-историческое значение в значительной степени было обусловлено финансовой поддержкой из Москвы. Создавались партии и организации по распространению коммунизма, не гнушалась Страна советов и вооруженной агрессией.

А совсем рядом с Закавказьем и на южном берегу Черного моря происходила подлинная революция, действительно имевшая всемирно-историческое значение. Где теперь коммунизм и его порождение – СССР?

Уже выросло поколение людей, никогда в нем не живших и не всегда понимающих, какими были советские реалии. И желающих реставрировать советскую страну находится все меньше. А вот пример создания современного турецкого государства после веков отсталости и полуколониального существования для многих остается достойным подражания. У великого дела всегда найдутся последователи, и никакие деньги им для победы правого дела не нужны.

На юридическом факультете Анкарского университета однажды вышла юмористическая газета. На вопрос «Кто такой турецкий гражданин?» студенты дали ответ:

«Турецкий гражданин – это человек, который женится по швейцарскому гражданскому праву, осуждается по итальянскому уголовному кодексу, судится по германскому процессуальному кодексу, этим человеком управляют на основе французского административного права и хоронят его по канонам ислама».

Так в шутливой форме описаны реформы Кемаля Ататюрка, который заимствовал все самое прогрессивное из мирового опыта.

Мустафа Кемаль в Турции повсюду. Его портреты висят в государственных учреждениях и кофейнях маленьких городов. Его статуи стоят на городских площадях и скверах. Его изречения встретишь на стадионах, в парках, в концертных залах, на бульварах, вдоль дорог и в лесах. Люди слушают восхваления ему по радио и телевидению.

Мустафа Кемаль Ататюрк, Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Ататюрка и Войны за независимость, с сайта ataturktoday.com

Регулярно демонстрируется уцелевшая кинохроника его времени. Речи Мустафы Кемаля цитируют политические деятели, военные, профессора, профсоюзные и студенческие лидеры. На парте каждого ученика в турецких школах лежит экземпляр его знаменитого выступления «Nutuk» (Речь) и особенно та его часть, которая обращена к турецкой молодежи.

Вряд ли в современной Турции можно найти что-либо подобное культу Ататюрка. Это официальный культ. Ататюрк один, и никого с ним нельзя соединять или сравнить. Его биография читается как жития святых. Спустя более 70 лет после смерти первого президента республики его почитатели с затаенным дыханием говорят о проницательном взгляде его голубых глаз, о его неутомимой энергии, железной решимости и непреклонной воле.

И это не насаждаемый сверху культ личности, а дань глубочайшего уважения народа к своему выдающемуся сыну и великому революционеру-реформатору.

Становление генерала

Османская империя, как и империя Российская, представляла собой окраинную европейскую державу, до которой импульсы прогресса, зарождавшиеся в Париже, Лондоне или Берлине, доходили медленно, с большим опозданием, да к тому же в существенно искаженном виде.

С одной стороны, культурные и, что гораздо важнее, военные связи вынуждали как Петербург, так и Стамбул вводить разного рода западные новшества – экономические, технические, армейские. С другой же стороны, в обеих империях имелись объективные ограничители применения всего нового, связанные прежде всего с вероисповеданием.

Причем для исламской державы они были, естественно, более серьезным препятствием осуществления вестернизации.

Православие порой отвергало перемены не столько потому, что они были несовместимы с верой, сколько потому, что нарушали традицию и сложившийся баланс сил. А вот с некоторыми нормами ислама принципы европейской экономики нового времени действительно плохо стыковались. Получалось: либо вера – либо хозяйственные преобразования.

Европейцы могли провести реформу, и им было сравнительно просто адаптироваться к иным условиям хозяйствования, тогда как туркам требовалось по-новому взглянуть на жизнь и трансформировать принципиальные ценности.

Первый реформатор, который попытался чему-то реально поучиться в Европе, появился в Стамбуле лишь к концу XVIII века. Султан Селим III стал посылать людей на Запад, приглашал оттуда к себе офицеров и мастеров, выстраивал властную вертикаль, а также пытался формировать новую бюрократию и государственную промышленность.

Попытки реформ предпринимались в первой половине ХIХ века. Торговый кодекс, скопированный с наполеоновского, сыграл определенную роль в либерализации экономики, привлечении иностранного капитала.

В чем страна совсем не преуспела, так это в финансовой сфере. Сначала Крымская война подорвала и без того непрочный бюджет, а затем султан, уставший от реформ, пустился во все тяжкие. Он построил новый роскошный дворец и вообще швырял деньги направо и налево. Под конец своей жизни монарх преуспевал, в основном, лишь в гаремных делах, производя на свет невероятно большое количество детей.

Умер он в 1861 г. в возрасте 38 лет. А империя тем временем влезала в такие долги, из которых уже невозможно было выбраться. В 1875 г. турецкое правительство объявило о дефолте. Естественно, после этого интерес европейского бизнеса к Османской империи заметно упал. Многим, наверное, казалось, что это государство вообще нереформируемо и навеки обречено прозябать под властью жалких туповатых правителей.

Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Sick man of Europe – больной человек Европы. Принято считать, что именно так во время обсуждения «восточного вопроса» накануне Крымской войны в беседе с британским послом в Петербурге Сеймуром назвал Османскую империю российский император Николай I.

Через шесть лет после дефолта в Салониках (ныне в греческом, а тогда в османском городе) родился мальчик Мустафа. Точная дата его рождения неизвестна. Официальная «История Турецкой Республики», опубликованная в 1935 году, указывает 1880 год; лучший биограф Ататюрка, Шевкет Сюрейя Айдемир, придерживается даты 14 января 1881 года; другой турецкий биограф будущего творца современной Турции считает датой его рождения 23 декабря 1880 года.

Неясность, окружающая дату рождения Кемаля, не является чем-то исключительным. В тот период в Турции не было обычного календаря. Дни рождения подавляющего числа ее подданных не отмечались. Макбуле, младшая сестра Мустафы, вспоминала: мать говорила ей, что он родился «в тот вечер, когда была сильная снежная буря». А буря могла быть как в декабре, так в январе и даже в феврале. Ататюрк выбрал датой своего рождения 19 мая – день начала борьбы за независимость Турции.

Отец нашего героя, Али Рыза-эфенди родился в 1839 году в Салониках. Его семья происходила из деревни Коджаджик, которая расположена на территории современной Македонии в общине Центар-Жупа. Сейчас там имеется мемориальный дом этой семьи. За свою жизнь Али Рыза сменил несколько профессий. В 1876 году он вступил в армию, стал офицером и получил под командование батальон ополчения, когда началась русско-турецкая война.

Воинское звание эфенди примерно соответствовало званию «лейтенант». По окончании войны он стал таможенником, затем торговал лесом. Коммерческих успехов не было, семья жила в нужде. Али Рыза-эфенди умер в возрасте 49 лет. По мнению его вдовы, мужа подкосили коммерческие неудачи, он потерял волю к жизни – и его организм перестал сопротивляться болезням.

В 1878 году Али Рыза-эфенди женился на Зюбейде-ханым (родилась в 1857 году – прим. авт.), у них было пятеро детей, из которых выжили только сын Мустафа и дочь Макбуле. Зюбейде-ханым получила лишь начальное образование, однако по сравнению с большинством женщин в тогдашней Османской империи это был очень высокий образовательный уровень, так как считалось, что женщинам вообще не нужно уметь читать и писать. Из-за такой образованности некоторые друзья называли ее «Зюбейде-мулла».

Кемаль редко говорил об отце. Тем не менее, вспоминал его роль при выборе начальной школы. Дело в том, что родители очень беспокоились, выживет ли Мустафа, ведь их предыдущие дети умерли. По древнему обычаю отец выхватил саблю и описал ею над головой новорожденного широкий круг. Так он отгонял злых духов.

Мать же поклялась, что выживший сын посвятит себя служению Аллаху. Зюбейде-ханым была очень религиозной женщиной. Когда Мустафе исполнилось 6 лет, его отдали в мактаб (мектеб). Это учебное заведение считалось первой ступенью мусульманского обучения.

Средствами воспитания в мактабе были не только оплеухи, подзатыльники и кулаки, но также палочные удары по подошвам ног – палками «чубуками» учитель (оджа, домулла) колотил провинившегося ученика. По одной весьма правдоподобной легенде, уже через неделю мальчик категорически отказался идти в мактаб из-за того, что его избил учитель.

Когда мать стала настаивать, то он произнес одну из своих знаменитых фраз: «Я вернусь, но только для того, чтобы рассчитаться с Каймаком». Так звали обидевшего его учителя. Отец согласился с сыном, и Мустафу отдали в светскую школу. Очень скоро он там получил кличку, ставшую вторым именем, – Кемаль, что по-турецки, хотя это слово арабского происхождения, означает смышленый, совершенный. Так назвал его учитель математики за успехи в учебе и сообразительность (хотя у этого эпизода есть и другие версии – прим. авт.).

Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Однако и в этой школе он надолго не задержался. Сам Ататюрк вспоминал:

«Нашим соседом был майор Хатип. Его сын Ахмет учился в военной школе, носил форму этой школы. Мне хотелось быть одетым, как он. Я часто встречал офицеров на улицах и понял, что должен пойти в военную школу, чтобы стать таким, как они. Моя мать очень боялась военной школы и яростно сопротивлялась тому, чтобы я стал солдатом. Я прошел по конкурсу в военную школу самостоятельно, без ведома матери. Таким образом, я поставил ее уже перед свершившимся фактом».

Он учился в училище в Салониках, затем в Кадетской школе в Манастире и Военной академии в Стамбуле (1899–1901).

Думать, что Мустафа решил стать военным только из-за блестящего мундира, было бы большим упрощением. Можно предположить, что его стремление стать военным было продиктовано более сложными мотивами, чем желание защищать свою родину. Военная карьера в Османской империи была своеобразным социальным лифтом для выходцев из низов. Для них стать пашой (генералом) при наличии определенных талантов и личной храбрости было вполне возможно.

В 1910 году Мустафа Кемаль был направлен во Францию, где присутствовал на пикардийских военных маневрах. В 1911 году начал служить в Стамбуле, в Генеральном штабе. Во время Триполитанской войны с итальянцами Мустафа Кемаль вместе с группой своих товарищей сражался в районе Тобрука и Дерне. Мустафа Кемаль 22 декабря 1911 года одержал победу над итальянцами в сражении под Тобруком, а 6 марта 1912 года был назначен на пост командующего османскими войсками в Дерне.

Во время Балканских войн Кемаль сыграл большую роль в деле отвоевания Дидимотихона (Диметоки) и Эдирне (Андрианополь) у болгар. В 1913 году Мустафа Кемаль был назначен на пост военного атташе в Софии, где в 1914 году он получил звание подполковника. Там молодой офицер прослужил до 1915 года, когда был направлен в Текирдаг для формирования 19-й дивизии.

Во время Первой мировой войны Мустафа Кемаль успешно командовал турецкими войсками в битве за Чанаккале во время Дарданелльской операции англо-французских войск, вдохновителем и организатором которой был Уинстон Черчилль. В марте 1915 года англо-французская эскадра попыталась пройти пролив Дарданеллы, однако понесла тяжелые потери. После этого командование Антанты приняло решение высадить десант на полуострове Галлиполи.

Англичане и французы, высадившиеся на мысе Арыбурну, были остановлены 19-ой дивизией под командованием Мустафы Кемаля. Сражение было очень тяжелым. Именно тогда Кемаль произнес знаменитую фразу:

«Я не приказываю вам наступать, я приказываю вам умереть!».

Мустафа Кемаль был произведен в полковники. Когда в августе 1915 года английские войска вновь перешли в наступление, группа войск под командованием Мустафы Кемаля одержала победу в битве при Анафарталар. В битве за Чанаккале погибло около 230 тысяч турок, однако союзники не смогли продвинуться к Константинополю. За это император Вильгельм наградил Кемаля Железным крестом. Несмотря на свои антигерманские настроения, Мустафа очень гордился этой наградой.

После битв за Дарданеллы Мустафа Кемаль был произведен в дивизионные генералы (генерал-лейтенант) и назначен командующим 2-й армией на Кавказе, где он достаточно успешно воевал против русской армии. После краткосрочной службы в Сирии Мустафа Кемаль вернулся в Стамбул. Отсюда вместе с наследным принцем Вахидеттином эфенди отправился в Германию. По возвращении из этой поездки серьезно заболел и лечился в Вене и Баден-Бадене.

В августе 1918 года в должности командующего 7-ой армией успешно отражал атаки английских войск. После окончания Первой мировой войны вернулся в Стамбул, где начал работать в Министерстве обороны.

Победы военные и дипломатические

Мустафа Кемаль Ататюрк, Чанаккале, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Турция оказалась на грани распада. Англичане и французы высадились в Стамбуле. Итальянцы оккупировали Киликию, французы – Анталью. В Измире (Смирне) высадились греческие войска. По договору в Севре предполагалось создание независимого Курдистана, которому должна была отойти юго-восточная часть Турции.

В качестве инспектора 9-ой армии 22 июня 1919 года Мустафа Кемаль обнародовал циркуляр:

«Независимость народа будет спасена по воле и решению самого народа»,

а также объявил созыв депутатов на конгресс в Сивасе. Вслед за этим состоялся Эрзурумский конгресс (23 июля – 7 августа 1919 года), за которым последовал Сивасский конгресс, проведенный с 4 по 11 сентября 1919 года.

Мустафа Кемаль, обеспечивший созыв и работу этих конгрессов, таким образом определил пути спасения страны. После оккупации Стамбула силами Антанты Кемаль созывает в Анкаре новый парламент – Великое Национальное Собрание Турции (ВНСТ). Кемаль был избран председателем парламента и главой правительства.

Патриотам стало совершенно ясно, что независимость и территориальная целостность страны может быть обеспечена только в ходе вооруженной борьбы против иностранной интервенции. ВНСТ и правительство во главе с Мустафой Кемалем начали претворять в жизнь законы, направленные на успешное завершение Национально-освободительной войны.

Столица страны Стамбул была оккупирована английскими и французскими войсками. Военные коменданты Антанты фактически правили в городе и стране. Султан и его правительство были марионетками и ничего не могли предпринять без согласования с оккупантами. Партии прошлого окончательно себя дискредитировали. Наиболее дальновидные и стоящие на патриотических позициях политики и офицеры присоединялись к Мустафе Кемалю.

Только центральная часть Турции – Анатолия – оставалась свободной. На Анатолийском плоскогорье Анкара стала центром борьбы за независимость. Маленький провинциальный городок, население которого тогда составляло чуть более 38 тыс. человек, был совершенно не приспособлен для этого.

В нем свирепствовали малярия, болотная лихорадка и брюшной тиф. Не много домов было пригодно для обитания. Депутаты были вынуждены расположиться в здании школы для мальчиков. Общая спальня, столовая в строго определенные часы, скудный бюджет – все это производило удручающее впечатление. Заседания парламента происходили при свете керосиновых ламп.

И днем и ночью Мустафа Кемаль возвышался на трибуне – энергичный, амбициозный, резкий, осторожный, непобедимый; оратор, говоривший часто часами. Один оппозиционный депутат воскликнул: «Заставьте его замолчать, или он в конце концов убедит меня».

До конца 1929 года в Анкаре был всего один старый, изношенный автомобиль, находящийся в распоряжении Кемаля. Министры передвигались в фаэтонах по пыльным, грязным улицам без тротуаров. Джеляль-бей, став министром экономики, предпочел передвигаться верхом на лошади. Водопровод появился только в 1926 году. Но для тех, кто присоединился к движению сопротивления, Анкара – «великий город».

Битва при Сакарье, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Выбранная в качестве новой столицы, Анкара, помимо чисто стратегической и поэтому вроде бы временной, выполняла еще одну важнейшую функцию: она олицетворяла собой разрыв с прошлым. Новой стране нужен был другой центр, поэтому 13 октября 1923 года Анкара была объявлена столицей. Ныне в ней проживает более четырех миллионов человек. Город – второй по количеству населения после Стамбула.

Греческие войска начали наступление. Турецкая армия создавалась на основе плохо вооруженных и, самое главное, недисциплинированных партизанских отрядов, которые часто невозможно было отличить от бандитов. И даже в этих условиях полковник Исмет возле селения Иненю сумел нанести два поражения греческим захватчикам. Но это были только тактические успехи. Интервенты продолжили наступление. Казалось, что отразить его нет никакой возможности.

И тогда Мустафа Кемаль берет на себя командование армией. В тяжелейшем сражении на реке Сакарье, которое продолжалось 22 дня, турецкие войска одержали победу и начали общее наступление. После взятия Измира в сентябре 1922 года война фактически была закончена. Прибыв в освобожденный город, Кемаль заявил:

«Отныне Турция принадлежит туркам».

За эту победу ВНСТ присвоил Мустафе Кемалю звание маршала и почетное звание гази, какое давалось великим победителям.

Военные успехи были бы невозможны без четкой внешней политики. И здесь у Мустафы Кемаля открылась еще одна грань его таланта государственного деятеля. Страна находилась в международной изоляции, и прорыв ее, поиск союзников стал не менее важной задачей, чем военные проблемы. На помощь Турции пришла Советская Россия. У Москвы и Анкары был общий враг – Антанта, и самый опасный – Англия. Общность целей и определила быстрое сближение.

В начале февраля 1920 года Кемаль обратился к войсковым командирам с посланием, в котором анализировал ситуацию и предложил:

«Мы должны ... вступить в контакт с большевиками с целью координации военных операций и получения новых ресурсов».

В апреле он направляет Ленину послание, в котором предлагает установить дипломатические отношения между Москвой и Анкарой для участия в «общей борьбе против империализма». Взамен Кемаль просит помощи: аванс в пять миллионов британских фунтов золотом, боеприпасы, оружие, медикаменты и продовольствие.

«Мы просим винтовки, когда вы нам их пришлете, нам снова нужны винтовки, а когда мы получим и их, то нам снова нужны винтовки», – говорил он советским представителям и военным инструкторам в Анкаре.

По советским официальным данным, в 1920–1922 гг. было поставлено в Турцию 39 тыс. винтовок, 327 пулеметов, 54 орудия, 63 млн. патронов, 147 тыс. снарядов. В период тяжелых боев летом – осенью 1922 года для поддержки армии Мустафы Кемаля вблизи турецкого берега действовал дивизион подводных лодок Черноморского флота. Этот период сотрудничества подробно описан в воспоминаниях советского посла в Анкаре Семена Аралова.

Сближение с большевистской Москвой многие из соратников Мустафы Кемаля встретили враждебно. Пока оснований для взаимного доверия было мало. Экспансионистская политика царской России имела красное продолжение. Не зря говорила турецкая пословица: если вода может иногда остановиться, то Россия не остановится никогда. Тем не менее, выхода не было – других союзников искать было негде.

Мустафа Кемаль Ататюрк в библиотеке в президентском дворце, 1929 г., с сайта bilginozkaynak.com

Весной 1920 года Москва не меньше нуждалась во внешней поддержке: поляки приближались к Киеву, генерал Врангель перешел в наступление из Крыма, большевистская власть в Азербайджане очень неустойчива, а в Дагестане начались волнения. Красная армия не предпринимает никаких действий, позволяя антикоммунистическому правительству Еревана подавить восстание, организованное армянскими большевиками.

В Баку в 1920 году создается турецкая коммунистическая партия во главе с Мустафой Субхи. Кемаль действует на опережение. «Решили, – пишет он, – что наиболее разумным и простым шагом было позволить создать турецкую компартию внутри страны с помощью надежных друзей». Но официальная газета «Национальный суверенитет» все ставит на места:

«Мы бы грубо заблуждались в революционных принципах, если бы попытались применить в Турции методы России... Слепая имитация плоха в любом случае, но особенно когда это касается революции».

В ночь на 29 января 1921 года Мустафа Субхи, его жена и 12 ближайших соратников, вернувшиеся в Турцию, погибают при загадочных обстоятельствах. Они утонули в Черном море вблизи Трабзона. История темная, виновников этого происшествия-убийства так и не нашли. Наверное, и не искали.

Москва хранила молчание даже тогда, когда за несколько дней до гибели Субхи были арестованы лидеры промосковской коммунистической партии. Она стала жертвой хороших отношений Ленина и Мустафы Кемаля. Судьба турецких товарищей никого в Кремле не волновала.

После установления в Армении советской власти местные большевики надеялись на присоединение Карса и Ардагана. К их отчаянью, Ленин твердо заявил: «Мы ни с кем не станем сражаться за Армению и за Карс, и тем более с нашим (!) Кемалем».

Установление тесных связей с Советской Россией способствовало прорыву дипломатической блокады. Мустафа Кемаль мастерски использует все углубляющиеся противоречия и острое соперничество между бывшими союзниками по Антанте. Первыми на сближение идут итальянцы. Они уходят из оккупированной Киликии, за ними французы из Антальи. Дольше всех тянут время англичане, но и с ними удалось договориться. Англо-французские войска оставляют Стамбул.

После подписания Лозаннского мирного договора в 1923 году и конвенции о режиме черноморских проливов новая Турция получила международное признание. Но впереди были огромные трудности – трудности революционных реформ. О них – в следующей статье.

Продолжение следует