Россияне строят в Черном море так называемую зону ограничения доступа

Кремль постоянно придумывает все новые иезуитские предлоги для вторжения в Украину. Попытки мировых лидеров остановить обезумевшего диктатора, к сожалению, до сих пор не дали результата. И пока все сосредоточили внимание на действиях страны-агрессора вблизи границы и на оккупированном Донбассе, события, происходящие в Черном море, как-то отошли на второй план, хотя они не менее тревожные и драматичные.

Российское минобороны официально сообщило, что в январе-феврале проводит серию военно-морских учений «во всех зонах ответственности флотов», что «учения охватывают акватории морей, прилегающих к российской территории, а также оперативно важные районы Мирового океана, в них участвуют более 140 боевых кораблей и судов обеспечения, более 60 летательных аппаратов, тысяча единиц военной техники и около десяти тысяч военнослужащих». При этом под видом учений Россия завела в Черное море большие десантные корабли и фактически заблокировала входы в украинские порты. США назвали это посягательством на морской суверенитет Украины, пишет Факты.

О сложившейся ситуации и еще о многом другом «ФАКТЫ» поговорили с капитаном первого ранга в запасе, бывшим начальником разведывательного управления Военно-морских сил Анатолием Бургомистренко.

«Россияне строят в Черном море так называемую зону ограничения доступа»
— Анатолий Иванович, нынешнее обострение в Азово-Черноморском регионе называют сценарием войны с воды. Россияне сконцентрировали в Черном море серьезные силы. Говорят, это беспрецедентная ситуация.

— Не сказал бы, что беспрецедентная. За восемь лет войны корабли Северного и Балтийского флотов уже третий раз пришли в Черное море на общие учения, а в 2014 году, когда начиналась «крымская весна», они участвовали в переброске личного состава на полуостров. Сегодня в Черном море находится 11 российских больших десантных кораблей.

— СМИ пишут, что 12.

— На самом деле их 13, но у двух технические проблемы.

В России три проекта больших десантных кораблей. Сейчас в Черное море пришли восемь кораблей 775-го проекта, четыре корабля 1171-го (как раз два из этой серии в ремонте) и один новый корабль 11711-го проекта. Они разные по своим тактико-техническим характеристикам и в первую очередь по водоизмещению. В сумме эти корабли могут взять на борт до 2700 человек десанта, 248 единиц бронетехники (БТР) плюс экипаж.

Алгоритм обычно был таким. Они выходили из Балтики или с Севера груженые, заходили в Тартус (порт в Сирии. — Авт.), разгружались и уже налегке шли в Черное море. Затем на базе в Севастополе пополняли запасы, брали на борт десант, выходили в море и шли в район мыса Опук (мыс на побережье Керченского полуострова, где расположен дальний полигон 810-й бригады морской пехоты РФ. — Авт.). Обычно этот переход занимал 10−12 часов.

Однако мы видим, что на сей раз после загрузки в Севастополе они вышли в море, и все — дальше никуда не идут. Десант пребывает на борту. Сам факт, что они находятся в море трое суток (мы разговаривали 18 февраля. — Авт.), — это уже определенный звоночек.

— О чем?

— Что они в ожидании, что командование по меньшей мере не знает, когда их применят. То есть создано какое-то десантное соединение (отрядом это назвать сложно). Для его обеспечения обычно задействуют корабельные группы огневой поддержки, противоминного, противолодочного и противовоздушного обеспечения.

— Авторитетный американский военный эксперт Филлип Карбер в недавнем интервью «ФАКТАМ» рассказал, что вся территория Украины может быть обстреляна из российских ракетных установок не только с суши, но и с моря, поскольку десантные корабли, которые находятся в Черном море, оснащены ракетными установками, и могут усилить ракетный удар.

— Это так. Дело в том, что и на Черноморском флоте есть малые ракетные корабли (в двух проектах), имеющие на вооружении крылатые ракеты «Калибр». Такие же корабли есть и у Каспийской флотилии. В октябре 2015 года они нанесли ракетный удар по Сирии. Чтобы нанести ракетный удар по Украине с моря, не обязательно приходить в Черное море, можно это сделать, например, из Средиземного.

— На Западе блокаду Азовского моря назвали «экономической войной против Украины».

— Безусловно. Из-за наглого поведения россиян в Азовском море мы за последние пять лет потеряли значительную часть товарооборота. В качестве примера можно привести 2018 год. Тогда российские военные осматривали суда, идущие в порты Украины. Время простоя при этом составляло от девяти до сорока восьми часов. Судовладельцы в связи с этим несли большие финансовые потери. К концу 2018-го количество рейсов в наши порты уменьшилось на двадцать процентов.

Чтобы вы понимали, в Азовском море есть один судоходный канал. Рейд идет так: выход из Волго-Донского канала, к нему есть выходы из Мариуполя и Бердянска, потом он поворачивает на Керчь. Но россияне периодически закрывают район вблизи этого рекомендованного пути, так как проводят там какие-то антитеррористические учения или артиллерийские стрельбы. Любой капитан корабля задает себе вопрос: это безопасно? Естественно, эти постоянные закрытия прохода отпугивают владельцев кораблей и судоходный компаний. Вот вам и снижение товарооборота.

— Как изменилась ситуация в Черном море за эти восемь лет?

— Россияне, начиная с 2014 года, строят там так называемую зону ограничения доступа. Она включает системы ПВО, освещения надводной и подводной обстановки, береговых ракетных комплексов, развернутых на боевых позициях на Тарханкуте, в районе Севастополя, на Опуке, в районе Сочи, на Железном Рогу (мыс на Таманском полуострове), выше Новороссийска в районе полигона «Раевский». К ним додаются подсистема морских средств, корабельные ударные группы или отдельные корабли, которые находятся в море. Все эти средства плотно покрывают практически всю акваторию Черного моря. Они долго этот комплекс выстраивали. В нем все сегменты увязаны в общую систему управления и связи.

«Противник будет применять воздушно-морской десант только в том случае, если будет принято решение о начале сухопутной операции»
— Аналитики, рассматривая худшие варианты развития событий, говорят о возможной высадке российского морского десанта на юге. Где такое может произойти?

— Этих мест несколько. Нужно понимать, что для высадки десанта должна быть поставлена какая-то задача. Многие до сих пор представляют себе все, как в советских фильмах: цель — взять высоту и не жалеть патронов, и пошла лавина, их косят пулеметом, но они идут. Можно и так, конечно…

Когда планируют операцию, ставят ближайшую задачу и последующие. То есть командир десанта знает, что ему надо выйти на такой-то рубеж (допустим, на Каховское водохранилище), захватить мосты, соединиться с воздушным десантом и обеспечить из портов и по железной дороге доставку резервов, которые будут наращивать, чтобы идти дальше наступать. Надо четко понимать, что противник будет применять воздушно-морской десант только в том случае, если будет принято решение о начале сухопутной операции.

Сейчас уже нет понятия «морская десантная операция», есть десантная операция. Она включает два компонента — морской и воздушный. Воздушный десант может высаживаться двумя способами — парашютным (это более далекие расстояния) и на вертолетах (тактический десант).

Россияне отработали такую тактику, как аэромобильные батальонно-тактические группы. Это приблизительно 60 вертолетов (как боевые, так и транспортные) и до 600 человек. В последнее время они уже научились перебрасывать не только пехоту, но и артиллерию и легкие противотанковые средства. То есть это полноценная батальонно-тактическая группа, которая может занять оборону и в течение двух-четырех суток удерживать объект или район, пока не подойдут основные силы.

Во время прошлых учений (сейчас не знаю) в Крыму создавали несколько таких групп — в районе Донузлава и в районе Октябрьского. Думаю, что сейчас так же.

Вот на карте Симферополь, вот Севастополь, вот Крымский перешеек. Расчет такой: эта тактическая группа взлетает, доставляет в точку назначения десант (у нее должно остаться горючее, чтобы сорок минут поддерживать десант, который разворачивается), затем вернуться обратно на аэродром для пополнения запасов.

Если они пойдут в Запорожскую и Херсонскую области, скорее всего, задача их морского и воздушного десанта — обеспечить условия для быстрого продвижения сухопутных войск из Крыма, то есть захватить переправы, мосты, железнодорожные и автомобильные узлы. Плюс, понятно, устроить дезорганизацию в нашем тылу — панику и так далее. Видимо, они спланировали такой сценарий и его отыгрывают.

— Мы готовы дать отпор?

— Уверен, что да. Мы можем их там удерживать небольшими силами очень долго и плотно.

«У россиян есть несколько программ кораблестроения, но ни одна из них не выполняется»
— После аннексии Крыма Украина лишилась одиннадцати кораблей и катеров, десяти судов обеспечения и одиннадцати объектов инфраструктуры, в том числе судоремонтные заводы, мастерские и производственные объединения. Что государство сделало за восемь лет для восстановления Военно-Морских Сил? Не раз слышала реплики типа «у нас бутафорский флот», «остались одни «консервные банки».

— Вы же понимаете, что я офицер Военно-морских сил и могу говорить о флоте только хорошее.

— Тем не менее каково реальное положение дел? Разработана государственная «Стратегия ВМС Украины-2035». Как идет ее реализация?

— Выполняется она или нет, вопрос не ко мне, а к Генеральному штабу и Министерству обороны, которые ее завизировали. Скажу одно: мы обречены быть морской державой, хотим этого или не хотим, потому что у нас есть Черное море. Однако если взгляд власть имущих не очень сфокусирован на развитии флота, о чем мы можем разговаривать?

— Говорят, что западные партнеры нам отдают всякую рухлядь.

— Нужно понимать, что мы берем за эталон для сравнения. Допустим, те средства, которые мы в перспективе получим от Великобритании, способны нанести существенный урон российскому Черноморском флоту.

Самое главное — люди. За восемь лет наш флот восполнил колоссальные потери личного состава, которые случились в 2014 году. Около 70 процентов (это и морская пехота, и плавсостав, и береговые части) участвовали в АТО и сейчас в ООС. У ребят серьезный боевой опыт.

— Что скажете о российском кораблестроении? Насколько оно современно?

— Скажем так. У них есть несколько программ кораблестроения, но ни одна из них не выполняется. Согласно документам, Черноморский флот до 2020 года должен был получить 28 новых боевых кораблей. Однако к концу 2021-го получил всего 17. Средний показатель введения в строй новых единиц на протяжении 2019−2021 годов должен составлять четыре единицы в год, фактически — около двух.

— Мы о таких темпах пополнения можем только мечтать.

— При этом корпуса они строить могут, но есть проблемы с начинкой и с более современным оружием и системами управления. Однако самая главная проблема — дизельные двигатели для кораблей разных классов, которые раньше производили в Украине.

Есть определенные сегменты военно-промышленного комплекса, где Россия существенно отстает от западных технологий — приблизительно на 10−15 лет. В первую очередь это радиоэлектроника и системы связи.

Приведу простой пример. Сегодня Россия создает самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-100 «Премьер». По проекту это самолет управления разведки (он сможет обнаруживать и сопровождать до 300 воздушных, морских и наземных целей, а также управлять беспилотниками. — Авт.), то есть летающий командный пункт, который может наводить высокоточное оружие, ракеты, самолеты, обеспечивать устойчивую связь с различными группировками войск, получать информацию не только со своего радара, но и от космических спутников. Это аналогия с американским AWACS (Airborne Warning and Control System — авиационная система предупреждения и контроля, авиационный комплекс радиообнаружения и наведения. — Авт.). А-100 должен был появиться у россиян в 2019 году. Теперь они говорят, что это будет в 2024-м. Главная загвоздка — комплекс выявления, то есть электроника. А она на 80 процентов импортная. Ее закупали у более технологических стран в Европе и в США. Однако санкции 2014 года этот процесс приостановили. Так что с радиоэлектроникой (наверное, кроме радиоэлектронной борьбы) у них пробелы, причем серьезные.

— А как обстоят дела в нашем кораблестроении?

— Я не профессионал в этих вопросах. Знаю, что есть украинско-турецкий проект по строительству серии корветов, что первый корабль мы строим в Турции, а следующие в Николаеве. Если будет государственная воля создать флот, мы все-таки будем вынуждены запустить предприятия в Николаеве и строить свои корабли. Другого пути нет.

«У вас есть доказательства, что вокруг россияне?»
— Вы коренной крымчанин?

— Нет. Судьба сложилась так, что попал на флот и оказался в Крыму. Никогда в жизни не мог предположить, что придется воевать с россиянами. Хотя…

Я окончил училище сухопутных войск в Киеве в 1992 году, как раз на изломе. С нами учились курсанты из России. И вот, когда мы готовились к выпуску, кто-то в шутку походя спросил: «Если вдруг что-то, мы сможем стрелять друг в друга?» Один россиянин, мой хороший товарищ, ответил: «Смогу убивать, если это будет нужно». Это было неожиданностью, ведь мы жили пять лет бок о бок, делили все — краюху хлеба, глоток воды. И теперь вот так? Тот эпизод стал точкой отсчета в изменении моего отношения к россиянам.

— Весной 2014 года оккупанты сулили нашим военным хорошие зарплаты, должности, жилье в Крыму. Могли бы остаться дома и жить припеваючи.

— К счастью, вообще не было таких мыслей. Квартира — это не значит дом. Мой дом, моя малая и большая Родина здесь.

Моя профессия обязывает предусматривать ходы наперед. Скажу, что еще с начала декабря было понятно, к чему все идет. После разгона молодежи на Майдане началось движение российских войск, под видом антитеррористической операции они стали усиливать защиту своих военных объектов.

— Почему одни люди способны на предательство, а другие нет?

— Расскажу один эпизод. В начале марта, когда адмирал Ильин (командующий Военно-Морскими Силами с 27 июля 2012 года по 19 февраля 2014 года, начальник Генерального штаба — главнокомандующий ВСУ с 19 по 28 февраля 2014 года; перешел на сторону оккупантов. — Авт.) вернулся из Киева, я, поскольку оставался за начальника разведки ВМС, пришел к нему доложить обстановку. Он спросил: «У вас есть доказательства, что вокруг россияне? Вы можете мне показать видеосъемку, документирование, что все именно так, как вы докладываете?» — «К сожалению, таких возможностей прямо сейчас нет. Если надо, я соберу». — «Вот вы ничего не знаете, ни в чем не разбираетесь. Идите, я вас больше видеть не хочу. Кто там у вас еще остался? Пришлите мне другого офицера».

Этот офицер — Игорь Владимирович Татарченко. Он сегодня командует батальонно-тактической группой российской морской пехоты на учениях в Беларуси. За два дня до моего выхода на материк мы с ним долго разговаривали. Я ему сказал: «Игорь, ты что творишь? Ты же умный здравомыслящий человек. Ты же вырос в Вышгороде. Где твой патриотизм?» Он ответил: «Я поговорил с адмиралом Ильиным. Он советует остаться». К тому же его сильно обрабатывали жена и теща, они крымчанки.

И вот я вернулся от Ильина, сказал ему: «Ты с сегодняшнего дня выполняешь обязанности начальника разведки. Где мое место во всей системе?» Он, поговорив с Ильиным, велел: «Поезжай в какую-нибудь часть. Посмотри, как там обстановка». Короче, я кому-то помешал и меня отправили подальше с глаз. Приехал в одну из частей разведки, построил людей и сказал им несколько слов.

— Что говорят в таких случаях?

— Если кратко, что война только начинается и идти она будет долго. После этого ко мне подошли курсанты из Житомира, которые в то время были там на стажировке: «Товарищ капитан первого ранга, разрешите нам оружие получить? Мы тоже хотим защищать Крым». Вот так повели себя мальчишки. В то время, как взрослые мужчины переходили к оккупантам.

Еще не могу не сказать вот о каком нюансе. Когда мы вышли на материк, часто слышали в свой адрес: «Вы предатели, вы сдали Крым». Сколько грязи было вылито на многих офицеров, в том числе на вице-адмирала Гайдука и контр-адмирала Тымчука, которые в самый сложный период в Севастополе оставались в штабе, продолжали руководить флотом и показывали личным примером, что такое офицерская честь. Остальные, боясь ответственности, ушли на больничные или залегли в госпитали.

— Об этом Гайдук рассказывал в интервью «ФАКТАМ». Как сложились судьбы тех, кто предал присягу? Говорят, они вполне неплохо себя ощущают. Правда, что у них написано в личных делах «склонен к предательству»? Или это байки?

— Нигде в личном деле такого не пишут. Там написано «интегрированный».

Кстати, когда я выступал перед строем в части, то предупреждал: «Вы же умные грамотные люди. Вы разведчики, должны просчитывать на три хода вперед — какие будут последствия, что и как будет. Если думаете, что останетесь в России и все у вас будет хорошо, будете есть хлеб с маслом, ошибаетесь. Поставьте себя на место российских офицеров. Вас станут презирать. На вас будут пальцем показывать. С вами откажутся сидеть за одним столом. Вы хотите с этим жить дальше?»

Но ведь у нас были и другие офицеры, которые выехали без семей, оставили в Крыму жилье. Они были готовы драться, воевать, умирать. А здесь о них вытерли ноги, потому что они якобы потенциальные предатели.

Мой товарищ — умница, грамотный офицер, который занимался информационно-психологической борьбой, не сдал оружие россиянам. Он все вывез и спрятал. Когда россияне поняли, что оружия нет, его арестовали. Они выбивали из него признания, склоняли перейти к ним, шантажировали семью, прессовали подчиненных. В итоге подчиненные были вынуждены это оружие отдать. Неделю он просидел в тюрьме. Потом выпустили.

— Он вышел на материк?

— Да. Но когда он здесь сказал: «Я готов воевать, готов работать», услышал намеки, что ему не верят: «Вы ж сидели в тюрьме, с вами работали эфэсбэшники». И это сказали патриоту, который был готов за Родину отдать многое.

«Такая ситуация выгодна и России, и Западу»
— Вернемся к главной теме разговора. Сейчас может случится что-то катастрофическое?

— Давайте взглянем немного под другим углом. Такая ситуация выгодна и России, и Западу — и те, и другие в накладе не остаются. Каждый преследует свои цели и повышает градус. По логике, они должны сесть за стол переговоров и торговаться дальше. Мы же понимаем, что обе стороны затягивают время.

— Либо падишах помрет, либо ишак сдохнет.

— Да. В таком случае сможем избежать большой войны, которую все боятся. Хотя война по любому сейчас идет, только гибридная.

Сегодня экономическая интеграция стран настолько всеохватывающая и плотная, что начало настоящей войны России и НАТО с танками, самолетами и ракетами обречет на катастрофические последствия многие экономики и мир в целом. Государства-лидеры не могут себе позволить большую войну.

Давайте представим, что наложат запрет или ограничат продажу российских энергоресурсов. Но около 40−50 процентов энергоресурсов Европейского союза — российские. Может Европа пойти на такой шаг? Думаю, нет. И американцы это прекрасно понимают.

В 2014 году сложился весьма удачный момент для Российской Федерации. Но тогда они почему-то дали заднюю и остановились только на Крыме и Донбассе, хотя у них была гипотетическая возможность пойти дальше. Россияне стратегически просчитались — мы не продались, как Лукашенко сегодня.

У Кремля помимо глобального проекта «Новороссия» были проекты «Троя» (это Запорожье), они хотели Одессе «помочь», когда там все бурлило, были какие-то другие проекты. На них не жалели денег, была задействована агентура. Но они не учли, что у нас появилось патриотическое национальное сознание, хотя они на него постоянно пытались повлиять. Так вот, того времени уже не вернуть, ситуация коренным образом изменилась. Если Россия сегодня начнет агрессию, ее людские и экономические потери будут такими, что она может не выдержать.

Давайте смоделируем ситуацию. Вот Путин начнет ракетами стрелять по Харькову, по Запорожью, по Одессе. Те, кто в 2014 году кричали: «Россия, приди», сейчас сидят очень тихо. Никто из них не возьмет в руки оружие и не пойдет воевать. А патриоты пойдут. Где эта «вата» будет, когда в нее попадет снаряд?

И еще. Представьте, что ВВС покажет, как женщина со славянским лицом несет убитого российской ракетой ребенка. Сразу возникнет вопрос: так где же спасение «братьев»?

Как-то разговаривали с одним американцем о том, почему Россия так относится к своим солдатам. Спросил его: «Что такое Вторая мировая война для Америки?» Он задумался: «Это потери, смерть людей». — «А для россиян это победа. Они войну видят только через призму победы. На этом воспитывались поколения». Вот я задаю сейчас вопрос: если Россия завтра начнет агрессию в Украине, будет ли это для нее победой? Не будет. Вот одна из основных причин.

Думаю, что они в открытую не полезут. Но война (в таком состоянии, как сейчас) будет продолжаться еще десятилетия. Спасти может только одно — внутренние проблемы России и ее развал, если он случится. Но тогда оттуда к нам полезет всякая нечисть, это тоже следует учитывать. В общем, нам нужно всегда быть готовыми давать отпор.