Взгляд из 1856 г.: Густав Радде. "Крымские татары" (1)

От редакции. Нам неведомо, с чем связаны вдруг вспыхнувшие дискуссии об угрозе "исламского терроризма" в Крыму — то ли с политпровокациями, то ли с проявлениями реальных тенденций. В любом случае мы полагаем, что участникам этих дискуссий — и в телеэфирах, и на кухнях — было бы нелишним освежить в памяти теорию вопроса. С этим и связана публикация нами уникальной книги Г.Радде "Крымские татары".

Главa I. О религии крымских татар и о степени их образования — Главa II. Гражданские обычаи крымских татар — Главa III. Отличительные черты в характере крымских татар — Главa IV. Устройство татарских жилищ. Домашняя утварь. Устройство других строений — Главa V. Одежда мужчин и женщин — Главa VI. Скотоводство. Земледелие. Садоводство. Произрастение табаку. Лесоводство и охота — Главa VII. О татарских городах. Промышленность татар. Жители южного берега.

Публикуется по изданию: Густав Радде. Крымские татары // Вестник императорского Русского географического общества: 1856 год, кн. VI, сс.290–330; 1857 год, кн. I, сс.47–64. Предисловие и археографическая подготовка текста — Гульнара БЕКИРОВА (сайт http://www.kirimtatar.com). Наша публикация — с ее любезного согласия.

Предисловие

3 (16) марта 2003 года исполнилось 100 лет со дня смерти известного российского естествоиспытателя, путешественника, этнографа, члена-корреспондента Санкт-Петербургской Академии наук Густава Радде.

Густав Иванович (Густав Фердинанд Рихард) Радде родился 27 ноября 1831 г. в прусском городе Данциге (ныне польский Гданьск) в семье учителя.

Уже в школьные годы, а позднее, вступив в городское общество естествоиспытателей, он изучал местную флору и фауну, собирал гербарии, коллекции насекомых.

В 1852 приехал в Россию. В 1852–1854 жил в Крыму. В 1855 — участник знаменитой Восточно-Сибирской экспедиции. В 1857–1859 совершил путешествия по Амуру и Саянам, побывал в Тункинских Альпах; обследовал истоки рек Енисея, Иркута и Оби, озеро Косогол, наблюдая осенний перелет птиц.

В январе 1860 г. вернулся в Петербург. По ходатайству Академии наук и Географического общества теперь уже русский подданный Радде за свои заслуги получил место в столичном Зоологическом музее, где должен был заняться разборкой своих же коллекций.

В 1863 г. женился на дочери академика Ф. Ф. Брандта. Супруги поселились в Тифлисе. В 1867 при участии Радде был открыт Кавказский естественноисторический музей.

В 1884 Радде избран председателем Первого международного орнитологического конгресса в Вене, а в 1889 г. стал членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Совершил путешествия в Индию, Индонезию, на Цейлон, по странам Средиземноморья.

В 1900 г. Радде организует Кавказский отдел на Парижской международной выставке. Экспозиция имела огромный успех, её отметили рядом наград. До самой смерти в 1903 году Радде трудился над созданием очередных томов «Коллекций Кавказского музея». Похоронен в Ликанах, близ Боржоми.

Как можно судить по богатейшему наследию Радде, он был разносторонне одаренным ученым. Радде-этнограф более известен на поприще изучения Кавказа и его жителей. Однако написана им и работа по этнографии крымских татар — гораздо менее известная и относящаяся к раннему периоду его деятельности.

О путешествии Радде в Крым известно не так уж много. Весной 1852 г., получив денежную субсидию Данцигского общества естествоиспытателей и пропуск в Россию, Радде с торговым караваном прибыл в Крым.

Швейцарский консул дал ему рекомендательное письмо к знаменитому российскому ботанику и энтомологу, почетному члену Петербургской Академии наук Х. Х. Стевену, основателю Никитского ботанического сада в Крыму. Стевен отнесся к юноше благожелательно, похвалил его зарисовки растений и поселил у себя в имении близ Симферополя.

Молодой Радде прожил здесь в течение трех лет, с 1852 по 1854 гг.: летом, собирая растения, а зимой — рисуя их для Стевена. В пешеходных путешествиях он исходил весь Таврический полуостров. Тогда же он познакомился с сельским хозяином и общественным деятелем Иосифом Николаевичем Шатиловым, по приглашению которого устроил в его имении возле Сиваша небольшой естественно-исторический музей, впоследствии подаренный Московскому университету (Отзыв Действительного члена Императорского Русского географического общества, проф. Н. И. Кузнецова о трудах д-ра Г. И. Радде. Тифлис, 1899. С.3.). В 1854 г. Радде с богатой коллекцией отправился в Петербург.

Результаты изучения флоры Крыма были изложены Радде в работе «Опыт характеристики растительности Крыма» (на нем. яз. в: Bulletin de la Soc. Imp. des Naturalistes. Moscou, 1854). Впечатления от трехлетнего пребывания в Крыму, наблюдения за жизнью коренных жителей Крыма — крымских татар — были обобщены им в большой этнографической работе «Крымские татары», опубликованной в двух номерах «Вестника императорского Русского географического общества» за 1856, 1857 гг.

Труд этот сегодня изрядно позабыт. В советское время он ни разу не переиздавался, из републикаций дореволюционного периода назовем воспроизведение отдельных глав работы в учебном пособии «Отечествоведение. Россия по рассказам путешественников и ученым исследованиям» (Санкт-Петербург, 1866 г.).

А между тем это, пожалуй, единственная классическая работа по этнографии крымских татар XIX века, в которой объекты рассмотрения — сугубо этнографические (этногенез, язык, обычаи и обряды, религия и образование, одежда, национальный характер и т. д.).

Не со всеми умозаключениями автора можно согласиться, имеются в работе и определенные неточности. Это, несомненно, восприятие крымской действительности и крымских татар глазами человека иной культуры. В этой работе Радде скорее путешественник, местами лирический писатель, нежели ученый-исследователь. И это понятно: Радде не был ни востоковедом, ни историком Крыма, здесь он лишь наблюдатель, — хоть и внимательный и дотошный, — чужой, довольно экзотической и, видимо, не вполне понятной и близкой ему реальности. Поэтому, при всей основательности его подхода, это скорее подробные записки путешественника, нежели исследование специалиста.

Однако это вовсе не отменяет очевидных достоинств работы, к коим, несомненно, стоит отнести детализированные описания быта татар и крымской природы, написанные явно талантливым и образованным человеком, пусть и не без налета субъективности.

Предлагаем читателю познакомиться с этим редким источником по этнографии крымских татар ХIХ века. Для лёгкости чтения текст переведён на современный русский язык с принятыми ныне алфавитом и грамматическими формами. Публикация иллюстрирована редкими открытками ХIХ века из собрания московского коллекционера Низами Ибраимова и сканированными фотографиями из раритетных книг (а также из коллекции "Я" — прим. ред.).

Густав Радде. Крымские татары

Население Крымского полуострова представляет пёструю и разнообразную картину, какую трудно найти в другой европейской стране. На небольшом пространстве 475,60 квадр. миль здесь встречаются, кроме русских, почти все европейские нации: Цыгане, Жиды, Армяне, Греки и проч.

Но, как ни занимательна для исследователя эта разнообразность пришлых племен, из которых Русские, Немцы, колонисты и Евреи-Караимы составляют большинство, все-таки внимание его невольно устремляется на коренных жителей полуострова — Татар, которые далеко превышают числом все прочие народности, вместе взятые, и составляют главное население Крыма, простирающееся до 111,000 д. мужского пола.

Крымские Татары, хотя и все принадлежат к монгольскому племени, не везде, однако, сохранили первобытный тип.

По наружности они представляют три степени, довольно резко отличающиеся одна от другой.

Только в остатках ногайского племени, населяющего северные равнины полуострова и уезды по ту сторону Перекопского перешейка, сохранился чисто монгольский тип, признаки которого суть: невысокий и сутуловатый рост; желтоватый и темный цвет лица, нередко переходящий в медно-красный; глаза темные; нос небольшой и почти всегда сплюснутый; волосы черные и борода весьма редкая. Более всего бросается в глаза устройство глаз и височных костей. Последние далеко выступают вперед, а глаза, лежащие в глубине образуемых таким образом глазных впадин, сужены и косо обращены кверху.

Горные Татары, обитающие на северных склонах Крымских гор, в степях и долинах, во многом отличаются от Ногайцев; они высокого роста и хорошо сложены, цвет лица у них более светлый, приближающийся к цвету кавказского племени, глаза большие и темные, волосы и борода густые и черные. Вообще наружность горных Татар красива.

Жители южного прибрежья, исповедующие также ислам, смешанной породы. В жилах их течет много греческой крови; они высокого роста и крепкого телосложения; цвет лица у них смуглый, но не желтый, как у Ногайцев; лицо продолговатое и приятное; нос прямой, нередко греческий или римский; волосы и глаза черные.

Вообще у всех Татар Крымского полуострова заметно особое устройство уха, происходящее вследствие обыкновения постоянно носить тяжелую шапку из бараньего меха. У всех Татар уши сверху сплюснуты и отстоят от головы. Ширина уха нередко превышает его длину. Также нельзя не заметить, что женский пол отличается белизною кож и особенно лица, что редко встречается у женщин низших сословий в народах кавказского племени. Причина этому заключается в той особенной заботливости, с которою женщины-мусульманки закрывают своё лицо, находясь на свежем воздухе. Кроме того, этот факт может ещё служить доказательством в пользу того мнения, что темный цвет лица Татар нисколько не зависит от присутствия в коже окрашивающего пигмента, но скорее есть следствие влияния климата и воздуха.

Прежде, чем приступить к описанию образа жизни каждого из трех приведенных нами татарских племен, нам кажется необходимым упомянуть об обыкновениях и нравах, общих всем жителям Крымского полуострова и соединяющих, таким образом, в одно целое три отдельные ветви одного и того же народа. Эти общие всем обычаи относятся большей частью к религиозным верованиям Татар и к их гражданскому законодательству, тесно связанному с их религиозными верованиями. Изречения Корана служат основанием того и другого, и вот причина, по которой Татары-мусульмане так привязаны к отцовским преданиям и к учению Магомета, проникшему во все частности гражданского их быта.

Главa I. О религии крымских татар
и о степени их образования

Первая обязанность всякого правоверного, говорит пророк, есть молитва, которая совершается всегда после необходимого для действительности её омовения. Татары весьма строго соблюдают этот закон. В известных важных случаях, как, например, пред свадьбою или после возвращения с похорон, требуется омовение всего тела; но перед обыкновенною ежедневною молитвою большинство ограничивается омовением лица, рук и ног.

Мне неоднократно случалось быть свидетелем той аккуратности, с которою Татары, прерывая свои занятия и останавливаясь среди дела, соблюдают часы молитвы. Летом 1852 года я проезжал чрез Перекопскую степь в обществе старого муллы из Бахчисарая. Он останавливался посреди степи, доставал из маджары глиняную кружку с водою и, совершив омовениe, расстилал на земле войлочный ковер, на котором молился с накрытою головою, обращая постоянно лице к юго-востоку. Уже после окончания молитвы он принимался за разгрузку повозки, распрягал лошадей и приготовлял скромный свой ужин.

Другой раз я три дня сряду охотился в густых лесах Чатыр-Дага, в обществе 15 Татар. Ночевали мы в пещере, которых множество встречается в юрском известняке, образующем склоны Крымских гор. Утром, при отправлении в путь, меня поразило обстоятельство, что ни один из моих спутников не молился; но скоро причина этому открылась. После часа пути мы встретили светлый источник, у которого все наше общество остановилось для совершения омовения. После него все помолились и отправились далее.

Богомольные и набожные Татары, особенно в преклонных летах, молятся по четкам. Татарские четки состоят из 60 деревянных шариков, нанизанных на нитку. Трижды в день совершается молитва, и каждый раз правоверные трижды должны перебрать четки; другими словами, они в день пересказывают до 510 молитв.

Обряд омовения, основываемый на словах пророка: «чистоплотность есть ключ к молитве», считается необходимым для действительности молитвы. Истинные мусульмане распространяют этот закон ещё далее: они, для сохранения чистоты тела, бреют голову и тщательно остригают ногти.

Молитву пророк называет «ключом к раю и краеугольным камнем веры» и предписывает молиться пять раз в день. В богатых селах, где при мечетях имеются минареты, мулла возвращает народу всякий раз, когда наступает час молитвы, и однообразными и унылым напевом созывает правоверных мусульман.

Первый призыв раздается тотчас после восхода солнца, второй — в полдень, третий — после заката. Затем, ночью Татары ещё два раза должны молиться, и мне нередко самому случалось видеть, как мулла, в бурю и проливной дождь, засветив фонарь, отправлялся на минарет или на каменную паперть мечети и, несмотря на ночь и непогоду, исполнял предписание Алкорана.

Впрочем, Татары только по пятницам идут молиться в мечеть, куда народ также собирается в высокоторжественные дни и во время поста. Обыкновенно молитва совершается дома или на поле, и только старики посещают мечеть. В праздники мулла после молитвы кончает богослужение кратким наставлением и общею молитвою за благоденствие и здравие ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ и всего Августейшего Их дома.

Ещё должно обратить внимание на следующие обычаи, строго соблюдаемые Татарами при молитве.

Во-первых, они молятся не иначе, как сняв с себя всякие украшения и драгоценности и соблюдая крайнюю простоту в одежде; во-вторых, женщины никогда не встречаются в мечети с мужчинами, но посещают её изредка и не иначе, как в известные часы. В мечетях своих Татары также строго соблюдают чистоту и опрятность; стены всегда гладкие и без всяких украшений; каменный пол покрыть кусками войлока. Вообще во всей внутренней отделке Татары тщательно избегают пестроты и архитектурных украшений.

Другое постановление Алкорана, милостыня, вошло как будто в закон. После смерти Татарина треть его имущества принадлежит по праву Мекке и нищим. Вообще милостыня при жизни подается деньгами, а не натурою, хотя нет никаких законов, ограничивающих в этом отношении щедрость правоверных.

Посты, одно из важнейших требований магометанства, в Крыму соблюдаются весьма строго.

В продолжение целого месяца, посвященного воспоминанию о весьма важном для мусульман событии, т. е. о даровании им пророком Алкорана, Татары ничего не едят до заката солнца, исполняя, таким образом, хотя и не вполне, требования веры.

Истинный мусульманин, кроме воздержания от пищи, обязан во время поста выполнить ещё два условия, т. е. не грешить ни словом, ни делом и отказаться от всяких мирских забот для более успешного сближения души с божеством.

Так как время появления на земле Алкорана точно неизвестно, то нет возможности ближе определить эпоху празднования Рамазана, в продолжение которого бывает пост. В избежание ошибки, Рамазан празднуется каждый год одним месяцем позднее, чем в предыдущем году, и, таким образом, в течение 12 лунных годов один пост наверное приходится на тот месяц, в котором Алкоран был подарен земле.

Добросовестность крымских Татар в исполнении трудных обязанностей поста весьма замечательна.

В самое жаркое время года, во время полного разгара полевых работ, когда палящие лучи солнца и тяжелая работа изнуряют всякого и пища делается необходимою для восстановления сил, — ни один из них не решится нарушить закона. С удивительным терпением переносят они мучительнейшую жажду и отказываются даже от любимого своего занятия — курения трубки. С нетерпением взоры всех обращены на запад и ждут минуты, когда последний луч заходящего солнца угаснет за горизонтом и сумерки покроют равнину. Первая звезда, заблиставшая на потемневшем небосклоне, наконец разрешает усталым работникам покинуть работу и подкрепить изнуренные силы. Собираясь около огромных костров, Татары спешат закурить трубку, молятся и потом уже садятся за ужин. Веселый разговор продолжается нередко далеко за полночь.

Подобный образ жизни и продолжительность поста, однако же, нередко действуют гибельно на здоровье, и только богатые Татары имеют возможность провести пост без всяких дурных последствий. Впрочем, закон допускает изъятие из общего правила для путешественников, малолетних детей, больных женщин и стариков, если только, действительно, они не в состоянии исполнять все предписания Алкорана.

Ещё следует заметить, что в соблюдении постов крымские Татары не все следуют одним и тем же правилам.

В иных местах Татары, кроме воздержания от пищи, соблюдают ещё, во время дня, глубокое молчание и считают грехом всякое дело и всякий труд, которые не крайне необходимы. Но при этом многое предоставляется на личный произвол каждого, и только немногие добросовестно исполняют все требования подобного поста, который составляет как будто бы вторую, высшую степень этого религиозного долга.

Третья степень поста соблюдается только магометанским духовенством и весьма немногими частными лицами. Хотя между ними нет монашествующих, в строгом смысле слова, но многие из мулл посвящают всю свою жизнь молитве и служению Аллаху и для этого проводят целый пост за Кораном или за четками. Для таких лиц, желающих совсем отказаться от мирских работ, существуют особые учреждения, отчасти сходные с нашими монастырями, с тою только разницею, что в них постоянно живет только начальник братии, и что они служат пристанищем всем монашествующим вообще, которые обществами путешествуют по стране, собирая у правоверных милостыню. После такого путешествия монахи живут некоторое время в монастыре и проводят дни отдыха в посте и молитве.

Такой монастырь, выстроенный эллипсом, из белого известняка, с кирпичною крышею, я видел в Бахчисарае, но не мог добиться позволения проникнуть во внутренность его, которая, кроме залы для общей молитвы, содержит множество келий для приема странствующих братий. Начальник его, потомок Магомета, пользовался особым почтением у всех жителей окрестности. Вообще, сколько я мог заметить, единственное внешнее отличие монашествующих от светских заключалось в том, что первые брили усы и оставляли только одну бороду.

К религиозным обязанностям, возложенным Кораном на правоверных мусульман, относится также обязанность, по крайней мере, один раз в жизни, посетить Мекку и поклониться гробу пророка.

Исполнение этой обязанности, сопряженной с трудностями далекого и опасного путешествия, в Крыму считается необходимым только для лиц духовных, для мулл, которые после своего возвращения из Мекки получают титул гаджи-муллы (должность, соответствующая должности благочинного) и завидное преимущество носить зеленую чалму, присвоенную только высшему духовенству и прямым потомкам пророка.*)

Путешествие из Крыма в Мекку требует, по крайней мере, полтора года времени и сопряжено с огромными издержками. За позволение войти в храм Меккский, по словам одного крымского муллы, следует заплатить 200 руб. серебром, за позволение выйти оттуда почти столько же. Кроме того, нужно раздать бедным значительную сумму и покрыть издержки пути, так что в Крыму немногие лишь в состоянии исполнить это предписание пророка.

На пути в Мекку есть место, на которое всякий, кто идет поклониться Каабе, непременно должен бросить камень. По поводу этого обычая, один мулла рассказал мне следующее предание, которое я постараюсь передать читателю.

Остаётся мне ещё упомянуть о некоторых предосторожностях мусульман при употреблении яств и крепких напитков.

Хотя запрещение вина распространяется на всех и каждого, но большинство крымских Татар вполне убеждены в том, что водка не есть вино, и пьёт её не хуже гяуров. Молодые Татары, которые вообще не слишком добросовестно исполняют предписания Корана, особенно много грешат в этом отношении, и только присутствие стариков и духовных лиц удерживает их от ежедневного употребления хмельных напитков.

Все Татары вообще пьют так называемую бузу, приготовляемую из сарацинского пшена и представляющую напиток неопределенного кисло-сладкого вкуса, содержащее небольшое количество спирта. Степные Татары, впрочем, составляют исключение; они не только строго воздерживаются от всяких крепких напитков, но даже считают грехом употребление винограда, из которого сами приготовляют молодое вино, которое тотчас же сбывают с рук и продают в Симферополе.

О происхождении татарского обычая не есть свинину мне рассказывали следующую легенду.

Во времена оные, в сухой и знойный летний день, татарский мулла и русский старик гуляли в степи. Когда солнце стало приближаться к меридиану, путники почувствовали сильную жажду и начали напрасно искать источника или колодезя, чтобы напиться. Наконец Русский прикоснулся тростью к камню, и тотчас же из-под него выступила чистая, прозрачная вода, которой усталые путешественники освежили горячие уста, и потом вместе возвратились домой.

Мулле стало завидно, что Русский совершил в его присутствии такое чудо, и он долго помышлял о том, как бы отплатить за него и в свою очередь удивить гяура. После многих дум он придумал следующее. Приготовив из буйволовых шкур огромный бурдюк, он приказал его наполнить водой и зарыть слегка в землю, так, чтобы легко можно было открыть в нем отверстие; потом он пригласил своего приятеля к прогулке, во время которой не преминул привести его к тому месту, где сюрприз был приготовлен. Но увы, к несчастию муллы — свиньи ночью открыли присутствие бурдюка, разрыли землю и в настоящий момент валялись в свежеобразовавшейся луже.

В досаде, мулла схватил одного из невинных виновников неудачи татарского чуда за ногу и, швырнув его в лужу, проклял весь его род и потомство. С тех пор это животное считается нечистым и не употребляется в пищу, хотя некоторые Татары с сожалением меня уверяли, что если бы только известно было, за которую ногу мулла схватил виновный экземпляр, то они с удовольствием согласились бы считать проклятою только эту ногу и употреблять остальное на кушанье.

Кровь убитых животных никогда не употребляется в пищу и строго запрещена Кораном.

Перед праздниками мулла приглашается в дом и благословляет животных, назначенных для заклания, и получает за это голову и шкуру. Все Татары весьма охотно едят верблюжье мясо; но зато одни только степные Ногайцы употребляют конину, которую разрезывают на длинные полосы и кладут под седло во время верховой езды, вместо того, чтобы варить или жарить. Татары не имеют обыкновения солить мясо: они сушат его на солнце и в таком виде сохраняют до употребления.

Что касается до запрещения Кораном азартных игр и вообще игры на деньги, то я имел неоднократно случай убедиться в том, что крымские Татары не только не соблюдают его, но даже нередко предаются пагубной страсти к игре в такой сильной степени, что проигрывают все до последней нитки.

Особенно часто я видел это в татарских кофейнях в городах и в особенности в Симферополе. Татары, приезжающие в город с товарами и сырыми произведениями, спешат проиграть выручку, нередко проигрывают чужие деньги и, несмотря на наказания и торжественные клятвы не прикасаться к картам или костям, уже чрез короткое время опять попадаются в том же и мало-помалу делаются отъявленными негодяями и впадают в нищенство. К несчастью, этот факт, которого я не преувеличиваю, повторяется слишком часто.

Кто хочет судить об основании нравственном и о духовном образовании не только крымских Татар, но и всех магометанских народов Востока, тот должен прежде обратить внимание на средства, которыми владеет народ, чтобы возвышать свои духовные качества.

Учение имеет цель преподать юношеству или всему народу начала нравственности; оно должно спасительно развивать и упражнять душевные способности в беспрерывной деятельности и в этом виде составляет единственное средство для утверждения в народе единомыслия и общности понятий. Обучение юношества у Татар весьма недостаточно: научного образования у них не существует, а женщины у них и вовсе не имеют права на умственное развитие.

У Татар нет публичных училищ. Если отец хочет, чтобы его сын чему-нибудь учился, то он отдает сына к ученому мулле и платит ему ежегодно известную сумму денег. Мулла уговаривается учить мальчика читать, писать, и, смотря по способностям и успехам ученика, учение продолжается от 2 до 5 и даже до 10 лет. До 13-летнего возраста мальчики не учатся, а если ограниченные средства отца не позволяют отдать сына к мулле, сын остается на всю жизнь неучем.

Из четырех здешних больших деревень, один только Татарин в состоянии обучать своих сыновей. Не только дети, но и пожилые люди, имеющие особенное желание вступить в духовное звание, идут учиться к мулле, знающему писание. Вся мудрость татарского образования состоит в том, чтобы читать Коран и уметь писать по (арабски) татарски; другие сведения, даже самые необходимые для общественной жизни, не преподаются. Очень редко Татарин умеет считать (я не говорю о тех Татарах, которые своим воспитанием обязаны Poccии), но и этим людям, составляющим исключение из общего правила, бывают известны разве только сложение и вычитание.

Других наук у Татар мы не можем указать и следов. Ремесла и земледелие изучаются у Татар практически, от отцов. Так как Татары не думают о том, чтобы вводить в своей работе какие-либо улучшения, она у них остается и теперь в том же положении, в каком была в старину. Ни в каком ремесле у Татар нет успехов — у них вечный застой — так что торговые сношения их с Востоком находятся в постоянном упадке.

_________________

* Вообще зеленый цвет, преобладающий в раю Магомета, есть самый почетный. Весьма немногие лица имеют право носить зеленую одежду.

продолжение следует