Место и роль Украины в Черноморском регионе: Позиции специалистов

Заочный круглый стол Центра Разумкова

На фото: Вид на Черное море, Варна, Болгария.
с сайта panoramio.com, автор: gabiavram.
Подбор фото – BlackSeaNews

Валери РАЧЕВ,
директор Политического кабинета
Министерства иностранных дел Республики Болгария ^[1]

Перевод с украинского – Андрей Клименко,Jr, BSN

– Как Вы оцениваете текущую геополитическую ситуацию в Черноморском регионе и перспективы ее последующего развития (5-15 лет)?

– В 9 случаях из 10 в анализе безопасности Черноморский регион рассматривается как перекресток геополитических регионов («регион между регионами»^[2]), где более сильные игроки используют разные силовые инструменты для установления определенного контроля – политического, экономического и даже военного.

На Черноморский регион смотрели как на «поле боя между стремлениями – приходящими в упадок и набирающими силу»^[3], где они с переменным успехом использовали свое влияние.

Крайнюю точку зрения в таких подходах представляют те, кто считает, что «Черноморский регион стал новой стратегической границей для Европы, России и Соединенных Штатов с точки зрения энергетической безопасности, замороженных и тлеющих конфликтов, торговых связей, миграции и других ключевых аспектов политики» ^[4].

Ситуация обострилась с распадом СССР и на протяжении последних 20 лет развивалась по спирали.

Каждый из основных игроков – США, Турция, Россия и ЕС – разработал и опробовал стратегию освоения и подчинения региона. Однако, есть принципиальные отличия в их интересах к черноморско-каспийскому региону, которые обязательно повлияют на возможное развитие событий в будущем.

Турция традиционно смотрит на Черное море с военно-морской и коммерческой точек зрения. Поэтому Турция является сторонником статус-кво в как можно большем пространстве вокруг Черного моря.

Ее первая попытка внедрить собственный интеграционный проект датируется 1980-ми годами и основывается на крайне противоречивой концепции «родины от Адриатики до Большой китайской стены».

Вторая – предусматривает «экономизацию концепции Черноморского региона» с помощью проекта Черноморского экономического сотрудничества (ЧЕС). Институциализация региона является хорошей идеей для Турции в ее попытках опередить расширение ЕС.

Вот почему этот проект активно поддерживает Россия – Москва хорошо знает, что Турция мало способна на активную экспансию в регионе от Сараева до Владивостока.

Оба государства приветствуют любое ограничение последующего продвижения проекта европейской интеграции к востоку. Поэтому «Черноморский регион» – это единственный регион и единственный стратегический вопрос, где Турция и Россия имеют совпадение интересов и достигли приемлемого исторического компромисса.

Поведение Турции радикально изменится в зависимости от ее приближения к членству в ЕС, или ее отказа от европейского проекта.

Подходы России изменились за два десятилетия, прошедшие после потери военно-морского присутствия [СССР] в Средиземном море.

Сейчас для нее главное – держать США и НАТО подальше от Черного моря (что совпадает с интересами Турции), сберечь возможности для доминирования в морской торговле через Черноморские проливы (75% танкеров, которые проходят Босфор, следуют в или из России) и таким образом помешать созданию регионального политического, экономического, военного союза в регионе под руководством США и/или ЕС.

Приблизительно через 10 лет Россия может иметь несколько преимуществ в постсоветских частях региона:

• она будет крупным, хоть и не единственным, торговым партнером в случае возможного роста покупательной способности населения;

• даст работу миллионам экономических эмигрантов и сезонных рабочих в связи с потребностью разработки новых источников сырья;

• будет поставлять армиям отдельных государств оружие и военную технику;

• будет обеспечивать военную безопасность такими средствами, как противовоздушная оборона, контроль воздушного и морского пространств, стратегическая разведка и противоракетная оборона;

• будет пытаться представлять общие интересы в международных организациях и на форумах.

США рассматривают регион как

1. звено между Средней Азией и своими базами обеспечения в Европе,
2. воздушные и сухопутные ворота в более широкий регион Персидского залива,
3. элемент своей стратегии предотвращения экспансии России на Запад и Юг,
4. очень важный элемент создания проамериканского блока в Восточной Европе.

Поддержка демократических изменений и эволюции прежних коммунистических государств региона в направлении рыночной экономики, а также их присоединение к евроатлантической платформе политических и стратегических действий является долгосрочной целью США.

Она связана как с ограничением ревизионистских амбиций России на постсоветском пространстве, так и с будущим противодействием экспансии Китая на запад.

Борьба с терроризмом в Средней Азии и сдерживание ядерных государств Персидского залива тоже ориентируют стратегические интересы США на заинтересованность в развитии региона. Обязательство США перед западноевропейскими союзниками относительно диверсификации источников нефти и газа является еще одним определяющим фактором их поведения в следующем десятилетии.

Кроме того, США вынуждены искать запасной вариант в случае возможной потери Турции как опорного государства в регионе.

Для Европейского Союза регион остается важным

1. с позиций энергетической безопасности,
2. как фильтр террористических и криминальных угроз с Востока и Юго-Востока,
3. как буфер или запасной вариант во взаимоотношениях с Россией и Турцией.

Европейская политика соседства охватывает весь регион, а Сообщение Еврокомиссии «Черноморская синергия – новая инициатива регионального сотрудничества» от 11 апреля 2007 г. является попыткой сформулировать европейские интересы и цели, связанные с его развитием.

Интересы и амбиции европейских государств в регионе в целом распределены, однако, слишком неоднородно, чтобы ожидать стратегических изменений на протяжении следующего десятилетия.

Осложнение энергетических проблем и приближение решения о членстве Турции в ЕС существенно повышают вероятность выработки консолидированной стратегии и системной политики ее реализации.

Вызовы, с которыми Украина должна справиться в следующие 5-15 лет, можно объяснить по-разному и с разных точек зрения.

По-видимому, наиболее адекватно общественные ожидания отражает дилемма относительно вопроса, что следует делать во избежание политического и социального хаоса в стране.

Объективно, для Украины есть две основные альтернативы: присоединиться к европейской (евроатлантической) или российской интеграционной модели, или идти «собственным путем».

Европейский интеграционный проект (неотъемлемые элементы которого – трансатлантическая связь и НАТО) является наиболее успешной и привлекательной социальной моделью в истории. Он приобрел этот статус, поскольку основывается на общественных ценностях, которые всегда были, в принципе, важнее интересов и целей отдельных государств. Европейский проект жизнеспособен, ибо он дает людям возможность как можно лучше воспользоваться коллективным потенциалом и глобализацией, но в то же время вынуждает их брать на себя общую ответственность.

Проблемы, которые решаются во время реализации проекта, часто имеют фундаментальный характер и приводят к принципиальным изменениям в евроатлантической среде и прилегающих регионах. Решение всех задач является вопросом диалога и аргументации, что выходит за пределы правительственных кругов. Проект и задействованные в нем организации – ЕС и НАТО – возлагают на правительства большую ответственность за благосостояние, прогресс и безопасность граждан. Обе организации, будучи неидеальными, незаменимы для их участников и привлекательны для других стран.

Европейский проект достиг этой динамики в момент, когда он принес определенные результаты на втором этапе своего внутреннего развития и политического и географического расширения. Этот этап, которому положено начало с завершением холодной войны, основывается на интересе к расширению «изнутри» и вступлению «извне». Наибольшее достижение этого развития заключается в трансформации европейского проекта из «идеологически мотивированного» в мощнейший невоенный (политический, культурный и экономический) фактор международных отношений и международного общественного развития – для многих народов и их элит европейская модель стала наилучшим примером цивилизованного и гуманистического развития.

На протяжении следующих 10-15 лет европейский проект будет развиваться преимущественно внутренне, вызывая унификацию политического, экономического и социального пространства.

Он требует безопасности на периферии и стабильности в соседних регионах. Безопасность на периферии предусматривает специальные коллективные усилия для ее поддержки, а также руководства и инвестиций в возможности организаций в сфере безопасности для противодействия рискам и угрозам континентального значения. Стабильность в соседних регионах предусматривает конструктивную общую внешнюю политику, которая избегает конфронтации и в то же время не допускает компромиссов по принципиальным вопросам прав человека и цивилизованного поведения в международных отношениях. Это дает очень сильный шанс Украине.

Россия и российский интеграционный проект является еще одним компонентом этого сценария.

На протяжении последних 20 лет Россия прошла несколько серьезных политических, идеологических и стратегических трансформаций. Распад СССР принес России колоссальное историческое унижение – она мгновенно потеряла статус сверхгосударства и стала страной третьего сорта. Внутреннее ослабление России в 1990-х годах имело катастрофические последствия для ее внешней политики. Концептуально и на практике она долго оставалась в плену старых идей и новых иллюзий переходного периода.

Нынешняя Россия – это государство, которое охватывает гигантские территории с численностью населения меньшей, чем в Пакистане, государство с огромными природными ресурсами, но несовершенной экономической структурой и странной парадигмой амбиций лидера международных отношений – имперским мышлением, большими стремлениями и полной незначимостью для мировой экономики (кроме как источник газа и нефти) и как общественная модель.

Россия, однако, является самым важным игроком на границах европейского интеграционного проекта, и все, что случается или не случается в России, может влиять на европейские интересы.

Россия пока еще не сумела сделать одну вещь – предложить привлекательную модель интеграции, по крайней мере такую же привлекательную, как ЕС.

СНГ уже не является привлекательной средой даже для российской экспансии. Разногласия политических, экономических интересов и интересов безопасности 11 стран-участниц так велики, что Россия уже не рассматривается как главный партнер. Каждый знает, что Россия не может действовать в постсоветских республиках иначе, чем дома. СНГ стало настолько пустым, что никто не стремится даже выйти из него – это уже просто не имеет смысла.

Однако Россия вошла во второе десятилетие этого столетия как внутренне стабильное государство, что укрепило контроль над большинством своих соседей.

Осознавая широкий контроль над этими странами, она может более свободно дозировать уровень своего присутствия и давать этим странам большую свободу действий – но в границах ею определенных. Это является вызовом и для Украины.

– Каковы место и роль Украины и Крымского полуострова в системе безопасности Черноморского региона?

– Объявление «внеблокового статуса» является уникальным выбором для страны.

Такое решение имеет глубокие корни во внутренних политических и социальных реалиях. Оно показывает, почему геополитической призмы далеко не всегда достаточно для определения стратегического решения страны. Объясняя его, политическая элита говорит обществу (что рассматривается как общественность): «мы пойдем собственным путем». Такой «путь» означает быть островком стабильности в море проблем, мостом между Западом и Востоком (независимо от того, что это будет означать через несколько десятилетий), посредником между цивилизациями (ибо сама имеет сомнительную идентичность), и все что угодно, что можно «бросить в казан».

Собственно, это не решение. Оно лишь свидетельствует, насколько разными являются интересы элиты и общественности.

Относительно т.н. «крымского вопроса» оно совсем не дает ни одного представления о перспективном, стабильном и взаимоприемлемом решении. Более того, оно создает ощущение более глубокого обоснования «собственного пути» на местах – «Мы не можем полагаться ни на кого, кроме самих себя», такое поэтому предлагается объяснение ^[5].

Болезненный опыт «собственного балканского пути» (главным образом в 1989-1997 гг.) показал, что под этим прикрытием самопровозглашенные и легитимизированные на выборах элиты отделяют государство от народа, перераспределяют огромные объемы государственной собственности и таким способом захватывают экономическую власть. Кто платит за это? И. Крастев подходяще заметил: «Структурной причиной растущего разрыва между обществом и элитами является то, что элитам не нужны зажиточные граждане для реализации их проектов получения выгоды» [6]. Это может составлять угрозу и для Украины.

Напоследок: геополитическая призма Черного моря (невзирая на ее популярность и, в известной мере, правильность) не отражает адекватно местных реалий и ожиданий.

Так же историческая парадигма не может объяснить каждую проблему наследием ушедшего коммунизма.

Региону (вероятно) нужно серьезное переосмысление на местной почве и с международной поддержкой аналитического фундамента для выработки поддержанного политикумом и обществом видения развития региона как зоны процветания и стабильности.

Участники дискуссии должны попробовать ответить на вопрос, что происходит в политике черноморских стран и что могло бы случиться в следующие 5-15 лет?

Людям на местах следует обсудить и понять реальное содержание своих политических и социальных представлений: что именно происходит с их демократией между избирательными кампаниями, к чему стремится элита и как это отвечает стремлениям общества, сколько рынка в их рыночной экономике и какой является экономическая роль государства, насколько социальным должно быть государство и кто будет платить за это, сколько безопасности, для кого и за какую цену.

[1]. Изложенные взгляды отражают лишь точку зрения автора.

[2]. Commission Black sea А2020 Vision for Black Sea Region, www.blackseacom.eu

[3]. Bernd Papenkort, Balkans and Caucasus: Drifting into Multipolarity, www.worldsecuritynetwork.com

[4]. Hamilton, Daniel and Mangott, Gerhard (eds.), Wider Black Sea region in 21st Century: Strategic, Economic and Energy Perspectives (Washington, D.C.: Center for Transatlantic Relations, 2008).

[5]. http://english.aljazeera.net/focus/2010/08/201087102453222638.html

[6]. Ivan Krastev, Inflexibility Trap. Frustrated Societies, Weak States and Democracy (Sofia: Centre for Liberal Strategies, 2002).

Центр Разумкова, журнал «Национальная безопасность и оборона» № 4-5 (122-123), 2011

Заочный круглый стол проводился с 5 января по 23 марта 2011 г. Ответы участников публикуются в алфавитном порядке, в переводе Центра Разумкова на украинский язык.

big