География межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве (5). Осетино-ингушский конфликт

Памятник погибшим, Владикавказ, с сайта abe87.narod.ru/

Сергей МАРКЕДОНОВ
в настоящее время – приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow)
Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Осетино-ингушский конфликт из-за Пригородного района – это первое этнополитическое противостояние, перешедшее в активную вооруженную фазу. Несмотря на непродолжительность вооруженных столкновений (31 октября – 4 ноября 1992 г.), конфликт до сих пор полностью не разрешен.

За годы советской власти и в особенности в постсоветский период этот вопрос стал основополагающим фактором самоидентификации осетин и ингушей. Для ингушской стороны вопрос о возвращении Пригородного района связывается с полной реабилитацией ингушского народа.

В известном смысле прорыв в решении проблемы Пригородного района – это вопрос лояльности ингушей Российскому государству. Во многом то же самое можно сказать и о мотивах осетинской стороны. Для нее уступки ингушам разрушают фундаментальный этнонациональный миф: речь идет об Осетии как о российском форпосте на Северном Кавказе. В начале 1990-х гг. произошла инструментализация осетино-ингушского конфликта. Апелляция к этой теме является важнейшим ресурсом легитимации для политических элит Северной Осетии и Ингушетии.

«Проблема Пригородного района» (расположен восточнее столицы республики Владикавказа – BSNews) в ее современном состоянии является следствием многочисленных административно-территориальных преобразований.

Свои исторические права на эту территорию предъявляют осетины

(до конца XIV в. здесь проживали аланы, рассматриваемые в качестве предков современных осетин).

Ряд селений Пригородного района считаются также «колыбелью» ингушского народа.

На территории Пригородного района находится село Тарское (бывшее Ангушт), от которого произошло слово «ингуши» – русское наименование этноса с самоназванием «галгай».

Помимо осетин и ингушей свои претензии на территорию района выдвинули в начале 1990-х годов лидеры неоказачьего движения Северного Кавказа.

Согласно их взглядам, Пригородный район – исконная казачья земля, а ингуши проживали там только 23 года (с 1921 года, то есть с момента переселения казачьих станиц Сунженского отдела Терской области, до 1944 года).

На территории Пригородного района действительно находились 4 станицы и 1 хутор Сунженской линии. Однако в то же самое время ингуши имели здесь порядка 40 селений. С 1922 по 1934 годы Пригородный район входил в состав Ингушской Автономной области (до 1924 года – Ингушского национального округа в составе Горской АССР), с 1934 г. – в составе Чечено-Ингушской Автономной области (с 1936 по 1944 годы. – АССР).

Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1939 г., в Пригородном районе проживали 33,8 тыс. человек, из которых ингуши – 28,1 тыс. человек, русские – 3,5 тыс. человек, чеченцы – 0,4 тыс. человек. Территория района равнялась 34% всей территории пяти ингушских районов единой Чечено-Ингушетии.

После депортации ингушей в 1944 году эти земли были переданы Северо-Осетинской АССР. После восстановления Чечено-Ингушской АССР Пригородный район остался в составе Северной Осетии.

За период с 1944 по 1957 гг. он был заселен осетинами (притом такое заселение проводилось отнюдь не в добровольном порядке, особенно за счет осетин – выходцев из внутренних районов Грузии). В 1960-1970-е гг. в районе произошло обновление частного жилищного фонда.

Новое поколение осетин выросло уже в «своих домах», не зная другой родины, кроме Пригородного района.(59)

В 1972 г. группа национальной интеллигенции направила в руководящие партийные и советские органы СССР открытое письмо «О судьбе ингушского народа». Данное обращение было оценено тогдашними чиновниками ЦК КПСС и КГБ СССР как проявление «буржуазного национализма». В январе 1973 г. в Грозном прошел ингушский митинг, на котором были озвучены требования возвращения Пригородного района в состав Чечено-Ингушетии. При этом организаторы и участники акций 1972-1973 гг. выступали с позиций интернационализма, апеллируя к ценностям «ленинской национальной политики» и советского братства народов.

В октябре 1981 г. «проблема Пригородного района» снова актуализировалась. Похороны таксиста-осетина, убийство которого приписывали ингушам, вылились в массовые акции в столице Северной Осетии с антиингушскими лозунгами. Реакцией на эти события стало назначение в 1982 г. первым секретарем Северо-Осетинского обкома Владимира Одинцова, работника аппарата ЦК КПСС.

5 марта 1982 г. было принято специальное постановление Совета министров СССР об особом порядке прописки и совершения сделок по купле-продаже недвижимости для ингушей в Пригородном районе.

В период «перестройки» «проблема Пригородного района» стала предметом публичной политической дискуссии. В развитии конфликта мы можем выделить четыре этапа.

Зона конфликта в Северной Осетии, А. Цуциев. Атлас этнополитической истории Кавказа, с сайта iriston.com

Первый этап (1989-1991 годы) можно определить как петиционный и правовой.

В течение двух лет были сформулированы основные требования и позиции сторон, сформированы завышенные ожидания в ингушском обществе (отождествившем процесс демократизации с территориальной реабилитацией) и алармистские настроения в осетинском обществе (связанные с возможными изменениями территориально-административной конфигурации Северной Осетии).

На Втором съезде ингушского народа (1989 года) была принята резолюция, в которой содержались требования территориальной реабилитации ингушского народа: «Просить ЦК КПСС, Верховный Совет СССР, Второй Съезд народных депутатов СССР решить вопрос восстановления автономии ингушского народа в его исконных исторических границах со столицей в правобережной части г. Орджоникидзе» (в то время название Владикавказа. – С.М.).

Данная резолюция получила негативную оценку руководства Северной Осетии и лидеров возникших неформальных этнонациональных объединений. В текст «Декларации о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики» (ноябрь 1990 года) был внесен пункт о необходимости включения в состав тогда еще единой Чечено-Ингушетии Пригородного района и правобережья Владикавказа.

Пиком этого этапа стало принятие Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» (26 апреля 1991 года). В этом правовом документе были зафиксированы нормы по территориальной реабилитации репрессированных народов (третья, шестая и седьмая статьи). Однако принятый закон не предлагал конкретные правовые механизмы реализации упомянутых статей и создавал опасные прецеденты для тотальных территориальных переделов (так как «восстановление исторической справедливости» оборачивалось несправедливостью по отношению к реалиям начала 1990-х годов).

Второй этап (1991-1992 годы) может быть охарактеризован как концентрация сил для «окончательной победы».

Активисты двух этнонациональных движений в соседних республиках изначально не стремились к переговорам и компромиссам. Они делали ставку на собственную силу и поддержку этой силы (или смирение с ней) в Москве. Население ингушских районов и Северной Осетии начало формировать отряды самообороны. Агонизирующий союзный центр и формирующийся российский центр фактически самоустранились от контроля над ситуацией в зоне конфликта.

В ноябре 1991 года чрезвычайная сессия Верховного Совета Северной Осетии утвердила создание Государственного комитета самообороны республики. В конце 1991 – начале 1992 года были созданы отряды Республиканской гвардии и народного ополчения Северной Осетии. Ингушские силы самообороны были созданы в селах Майское, Куртат, Дачное.

30 ноября 1991 года жители трех ингушских районов приняли участие в референдуме по вопросу: «Вы за создание Ингушской республики в составе РСФСР с возвратом незаконно отторгнутых ингушских земель со столицей в городе Владикавказе?». Тогда 92,5% голосовавших дали положительный ответ.

Третий этап – вооруженная фаза конфликта и последующий режим чрезвычайного положения (ЧП) – (1992-1995 годы).

Несмотря на непродолжительный период столкновений (31 октября – 4 ноября 1992 года), их значение нельзя недооценивать. Они на долгие годы определили этнополитический климат в двух республиках, стали основой для политической идентификации постсоветской Ингушетии и Северной Осетии.

Обе стороны дают свою собственную интепретацию событий.

Осетинская сторона считает, что ингушские боевики из сел Пригородного района и Назрани пытались осуществить аннексию спорной территории. Ингушская сторона видит источник конфликта в действиях осетинских вооруженных формирований, атаковавших ингушские села.

До сих пор официальная позиция и политико-правовая оценка российской власти по этому вопросу не прозвучала. Советом Безопасности РФ был подготовлен лишь проект политической оценки событий октября-ноября 1992 года. В конфликтующих республиках такая оценка была дана, хотя и с диаметрально противоположных позиций. Она была озвучена Верховным Советом Северной Осетии (10 ноября 1992 года) и Народным собранием Ингушетии (21 сентября 1994 года).

По официальным данным, в зоне конфликта в ходе осетино-ингушского вооруженного противостояния погибли 478 человек, ранены 840 человек, более 200 человек пропали без вести. Свыше 40 тыс. человек стали вынужденными переселенцами.

Ингушские дети в лагере беженцев, с сайта photopolygon.com

Ингушская сторона называет цифру 70 и даже 100 тыс. вынужденных переселенцев (последняя цифра явно завышена). Общий материальный ущерб был оценен в 12 млрд. руб. (в ценах 1992 года) (60).

Конфликт в Пригородном районе способствовал инверсии политических отношений двух северокавказских республик с федеральным центром. Если в 1990-1991 годах Северная Осетия занималась политической фрондой по отношению к российской власти, а Ингушетия обеспечивала массовую поддержку команде Бориса Ельцина (на президентских выборах 1991 года в Назрановском районе Ельцин получил 99,9% голосов), то после 1992 года ситуация развернулась на 180 градусов.

Российская власть, начав с обещаний разрешить проблемы реабилитации репрессированных народов в сжатые сроки, вернулась к политике обеспечения статус-кво, справедливо опасаясь дальнейшей политизации этничности.

В 1992 году Северная Осетия вернулась к привычной роли форпоста российской политики на Кавказе.

1 ноября 1992 года указом президента России в зоне конфликта был введен режим ЧП и создана Временная администрация (ВА) с руководителем в ранге заместителя председателя Правительства РФ.

После ноября 1992 года боевые действия между противоборствующими сторонами прекратились. Произошел обмен пленными, однако такая проблема, как возвращение вынужденных переселенцев, не разрешена и сегодня. Между тем, позиция руководства Северной Осетии по проблеме вынужденных переселенцев эволюционировала от полного неприятия самой постановки проблемы (конец 1992 года) до признания необходимости проведения переговоров об их возвращении (март 1993 года). В феврале 1995 годапрезидентским указом режим ЧП был отменен, ВА была преобразована во Временный государственный комитет по ликвидации последствий конфликта.

Четвертый этап (продолжающийся до настоящего времени) можно определить как поиск формулы разрешения конфликта.

В октябре 1997 года Временный комитет был преобразован в «Представительство полномочного представителя Президента РФ в Северной Осетии и Ингушетии». В сентябре 2000 г. оно было переименовано в «Представительство спецпредставителя Президента РФ».

7 октября 2004 года президент Владимир Путин подписал указ «О мерах по совершенствованию деятельности государственных органов по развитию отношений между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия», согласно которому была упразднена должность специального представителя президента России по вопросам урегулирования осетино-ингушского конфликта и его аппарат. Обязанности по решению проблем беженцев были возложены на полномочное представительство президента РФ в Южном федеральном округе. Однако у всех упомянутых выше структур была одна цель – поиск компромисса между противоборствующими сторонами и ликвидация последствий вооруженного противостояния осетинской и ингушской сторон.

В марте 1993 года президент Северной Осетии Ахсарбек Галазов и президент Ингушетии Руслан Аушев в г. Кисловодске (Ставропольский край) подписали соглашение о необходимости совместно решать проблему возвращения вынужденных переселенцев. В июне 1994 года состоялась встреча президентов двух республик в г. Беслане (Северная Осетия). По итогам встречи был подписан «Порядок возвращения вынужденных переселенцев в места их прежнего компактного проживания в населенных пунктах Пригородного района Республики Северная Осетия». 8 августа 1994 года был утвержден «График возвращения вынужденных переселенцев». Начиная с 1994 года, в Пригородном районе периодически возникали конфликты между возвращающимися ингушами и осетинами (май 1995, март 1996 и др.). В октябре 2002 года было подписано «Соглашение о развитии сотрудничества и добрососедства между Республикой Северная Осетия и Республикой Ингушетия». Текст Соглашения содержал декларации о преодолении наследия октября 1992 года.

8 февраля 2006 года тогдашним полномочным представителем президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрием Козаком был принят План мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта. Однако данный план был отвергнут Народным собранием Ингушетии (так как в нем акценты были сделаны не на изменение территориально-административного устройства и возвращение вынужденных переселенцев, а на обустройство их в Ингушетии). В свою очередь, 9 августа 2005 года парламент Северной Осетии оспорил в Конституционном суде РФ пункты Закона «О реабилитации репрессированных народов», касающиеся территориальных вопросов.

Президенты Ингушетии Мурат Зязиков (2002 – 2008) и Юнус-бек Евкуров (занял этот пост в 31 октября 2008 года) испытывали (и испытывают) жесткое давление со стороны активистов гражданского общества по вопросу о «возвращении Пригородного района».

Эта тема была одной из центральных в ходе работы Пятого съезда народа Ингушетии (31 января 2009 года), своеобразной республиканской диалоговой площадкой между властью и обществом. На съезде была зачитана Резолюция, принятая на конференции неправительственных организаций Ингушетии 15 января 2009 года.

Ингушские интеллектуалы и активисты гражданского общества прямо ставят вопрос о территориальных изменениях, то есть возвращении Пригородного района в состав их республики.

Президент Евкуров в этом вопросе намного более осторожен. В своем выступлении он заявил, что «однажды нарушенное внутреннее единство наших народов восстановить очень трудно», однако необходимо «заботиться о бережном отношении к понятиям дружба народов, братство народов и максимально ограничить себя от провокационных лозунгов и высказываний» (61)

Нельзя не заметить определенную позитивную динамику в подходах к урегулированию конфликта в действиях третьего президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова.

По справедливому замечанию российского кавказоведа Константина Казенина, «Ингушетия теперь настаивает на возвращении вынужденных переселенцев, покинувших свои дома во время конфликта октября-ноября 1992 года, именно в те села Пригородного района, где они жили до конфликта. Не признается более практика "закрытых сел", а также строительства в Пригородном [районе] новых поселков для переселенцев. Зато руководство Ингушетии внятно отказывается от претензий на возвращение района.» (62)

Этот курс вызвал ответные подвижки и в позициях североосетинской власти. На совещании по проблемам беженцев и вынужденных переселенцев 2 октября 2009 года президент Северной Осетии Таймураз Мамсуров заявил, что ингуши могут свободно вернуться в Пригородный район, а власти Северной Осетии не чинят им препятствий в этом (63).

17 декабря 2009 года президенты двух конфликтующих республик подписали «Программу совместных действий органов государственной власти, общественных и политических организаций Северной Осетии и Ингушетии по развитию добрососедских отношений на 2010 год».

В данном документе североосетинские власти признали право ингушских вынужденных переселенцев вернуться к местам своего проживания, а руководство Ингушетии отказалось от требований «территориальной реабилитации».

Тем не менее, по данным различных источников, на сегодняшний день порядка 15-20 тыс. вынужденных переселенцев смогли возвратиться в места их прежнего проживания. Сохраняется и мягкий апартеид. В частности, во время выборов органов местного самоуправления Пригородного района 1 марта 2009 г. в тех селах, где проживают ингуши, голосование не проводилось. Ситуацию все эти годы осложнял конфликт между Грузией и Южной Осетией, в результате которого сама Северная Осетия тоже была вынуждена размещать у себя беженцев-осетин из Южной Осетии и внутренних регионов Грузии.

Начало пересмотра внутренних административных границ (то есть решение о передаче Пригородного района под юрисдикцию Ингушетии) может вызвать «эффект домино» и для других субъектов РФ. Спорные границы имеют Чечня и Ингушетия, Калмыкия и Астраханская область, разные районы внутри Дагестана. В то же время невозможно игнорировать весь комплекс проблем, связанных с обеспечением прав и свобод для представителей этнических меньшинств (тех же ингушей на территории Северной Осетии).

(59) Цуциев А.А. Осетино-ингушский конфликт (1992 -...). Его предыстория и факторы развития. – М., 1998.; Дзадзиев А.Б. Осетино-ингушский конфликт: современное состояние проблемы //Центральная Азия и Кавказ. 2003. № 6(30). С. 96-106.

(60) Дзадзиев А. Б. Указ. соч.; Маркедонов С. М. Этнонациональный и религиозный фактор. С. 60-61.

(61) Цит. по: Евкуров выступает за возвращение ингушских беженцев в Пригородный район Северной Осетию 2009. 9 февраля // http://www.kavkaz-uzel.ru / айіс^/149341/

(62) Цит. по: Константин Казенин: Пять главных дел Евкурова. 2009. 22 июня // http://www.regnum.ru/news/1177785.html

(63) Мамсуров: власти Северной Осетии не мешают ингушам вернуться в Пригородный район. 2009, 2 октября // http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/160154/

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сергей Маркедонов – кандидат исторических наук, в апреле 2001 – октябре 2009 гг. – заведующий отделом и заместитель директора Института политического и военного анализа, доцент Российского государственного гуманитарного университета, эксперт Совета Европы и Федерального собрания РФ.

Подбор фотоматериалов – редакция BSNews.

Использованы фото с сайтов: www.transnistria.md, forum.pridnestrovie.com

Источник:

Маркедонов С. Турбулентная Евразия: межэтнические, гражданские конфликты, ксенофобия в новых независимых государствах постсоветского пространства. – М.: Московское бюро по правам человека, Academia, 2010. – 260 с.

ISBN 5-84389-033-Х

© Московское бюро по правам человека, 2010 © Маркедонов С, 2010

Издательство «Academia» 129272, г.Москва, Олимпийский просп., д. 30. ЛР № 065494 от 31.10.97. Формат 60x90 / 16. Печ.л.16,5. Печать офсетная. Тираж – 1000 экз. Заказ № 118. Отпечатано в типографии «Артмастер»

Содержание:

Вместо предисловия / Межэтнические конфликты в СССР и на постсоветском пространстве / Введение / Часть I. Предпосылки межэтнических конфликтов в СССР /

Часть II. Типология конфликтов

Часть III. География межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве

/ Большой Кавказ / Грузино-осетинский конфликт / Грузино-абхазский конфликт / Армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха / Осетино-ингушский конфликт / Российско-чеченский конфликт / Гражданская война в Грузии / Молдавско-приднестровский конфликт / Ситуация в Гагаузии / Центральная Азия / Гражданская война в Таджикистане / Украина / «Крымский вопрос» / Проблема Черноморского флота / Прибалтийские республики / Латвия / Эстония / Литва /

Заключение (методологические принципы урегулирования конфликтов)