Крымская политика без мифов (1). Поворот - 2011...

На фото: крымский премьер и глава республиканской организации Партии регионов Василий Джарты открывает новый участок водовода в Феодосии, с сайта газеты "Кафа"

Андрей КЛИМЕНКО
председатель Таврического института регионального развития
заслуженный экономист АР Крым
главный редактор BlackSeaNews

Татьяна ГУЧАКОВА
директор Таврического института регионального развития
руководитель проекта BlackSeaNews

Адекватное представление относительно процессов в крымской социально-политической сфере на 20-м году существования Крымской автономии является не менее актуальным, чем преодоление экономических стереотипов.

Эта актуальность значительно растет в контексте стремительных изменений на политической карте Крыма и вокруг него, которые случились в последнее время и продолжаются в настоящий момент. Их понимание, а также прогнозирование последствий и рисков нуждается в некоторых важных обобщениях.

Природа достаточно острых политических процессов, происходящих в Крыму в течение последних двух десятилетий, в значительной мере определяется в первую очередь последствиями геополитических и социокультурных факторов, особенностей истории заселения, освоения и социокультурной переработки Крыма, российским (а затем советским) государством.

Эти объективные предпосылки до сих пор способствуют появлению разных специфических, и в том числе опасных, проявлений в политической жизни Крыма. Такие проявления были как естественными, так и инспирированными с помощью политических и информационных технологий. Влияние некоторых из факторов становится слабее, а других — еще продолжается. Эти изменения, по мнению авторов, в значительной степени связаны со вступлением в сознательную жизнь в Украине, России и собственно в АР Крым именно в эти годы поколения, рожденного после 1991 года.

В геополитическом смысле имеет место сильное влияние островной конфигурации Крыма на его политическую жизнь — оно является и будет являться и далее реальным фактором политики.

Анализируя процессы на полуострове, всегда следует „по умолчанию" учитывать, что это единственный регион Украины, через территорию которого не проходят "транзитные потоки" ни внутриукраинских, ни международных связей и обменов — ни экономических, ни культурных, ни человеческих...

Географическая изолированность Крыма в последних более чем два века совмещалась с его военно-стратегическим значением как российского и советского плацдарма на Черном море.

Ради обеспечения этой функции на территории Крыма во времена Российской империи и СССР сознательно формировалось преимущественно русское по этническому составом население.

Все это вместе взятое в ХХ и в начале ХХІ веков — особенно после распада Российской империи и СССР — приводило к тому, что общественно-политические процессы на полуострове имели существенные отличия от соседних материковых регионов современной Украины, а иногда несколько запаздывали во времени.

На фоне географической изолированности Крыма имели место еще несколько важных явлений.

Миссия Крыма как „непотопляемого авианосца", военной и военно-промышленной базы во времена СССР имела естественном следствием то, что и после передачи Крымской области в 1954 году в состав УССР большинство крупных промышленных и научных объектов и, естественно, войсковые части Черноморского флота, космических войск, и др., которые существовали и/или создавались на полуострове, подчинялись не киевским (то есть республиканским УССР), а московским (то есть союзным СССР), министерствам и ведомствам, которые руководили оборонно-промышленным комплексом.

Это создало на полуострове — как у элит, так и у широких слоев населения — стойкую привычку решать различные вопросы и ориентироваться на Москву, а не на Киев.

Собственно военный фактор в формировании сознания населения Крыма продолжал существенно действовать в постсоветские годы.

Антенный комплекс центра управления полетами космических войск СССР в военном городке п. Школьный под Симферополем, с сайта dic.academic.ru

Во-первых, военная история Крыма, которая является историей оборонительного бастиона от западного или турецкого врага, до сих пор остается для общественного сознания значительной части населения Крыма весомее, чем, например, идеи евроинтеграции и глобализации.

„Оборонное сознание" особенно характерно для населения городов-героев Севастополя и Керчи.

Во-вторых, имела место многолетняя жизненная практика. Значительная часть населения Крыма помнит, что иностранцы, даже из стран социалистического лагеря, могли передвигаться по территории Крыма только в Алушту и Ялту. Выезд из Симферополя в направлении Феодосии или Евпатории иностранцам был запрещен, в Севастополь не могли попасть без пропуска даже крымчане, а в Балаклаву (которая является районом Севастополя) нужно было иметь пропуск даже севастопольцам. Кроме того, береговая полоса, в том числе пляжи Южного берега Крыма во время курортного сезона, ночью контролировались пограничниками.

Островная конфигурация Крыма была и остается естественным фундаментом для возникновения автономистских проектов.

Они возникают на основе якобы легких сравнений и аналогий полуострова с государствами типа Кипра и Сингапура, другими островными микрогосударствами, а также иллюзий о самодостаточности крымской экономики. В свою очередь, степень обострения автономизма всегда является основой сложностей в отношениях между крымской республиканской и центральной украинской властью.

В этом контексте понятно, что основным фактором успешности и даже неожиданной легкости создания 20 лет назад крымской автономии на референдуме в январе 1991 года было желание большинства населения Крыма остаться в составе СССР — то есть в привычной для себя системе координат относительно Москвы — в случае, если Украина выйдет из состава Советского Союза.

Этот фактор, вместе с идеями экономической самостоятельности, перевесил даже массовое пренебрежение к Компартии в начале 1990-х (главным провайдером идеи автономии была именно крымская организация Компартии Украины в составе КПСС).

"Привычка ориентироваться на Москву", постепенно теряя силу по мере старения соответствующей возрастной группы населения полуострова и стремительной демилитаризации Крыма, особенно после раздела Черноморского флота, существенно влияла на электоральные симпатии населения в течение 90-х годов...

Именно благодаря этому на выборах президента и парламента Крыма в 1994 году победу одержали Ю. Мешков и блок „Россия", а в 1998 году, после отмены Киевом первой версии Конституции Крыма, на крымских выборах значительного успеха достигли коммунисты как „правопреемники" пророссийских лозунгов в их ностальгическом просоветском варианте.

Фактически единственной системной политической альтернативой этим объективным тенденциям в крымской политике в 1990-е годы — в том числе в представительских органах — был Меджлис крымскотатарского народа.

Эта альтернатива идеологически базируется на восприятии крымскими татарами Российской империи и СССР как главного виновника всех исторических неурядиц и трагедий в истории крымскотатарского народа. В этом контексте позитивное отношение крымских татар к Украинскому государству как альтернативе России создало ситуацию, когда крымскотатарский народ и, соответственно, Меджлис как его неформальный представительский орган фактически стал одной из главных „проукраинских" сил в Крыму. Это, в свою очередь, создало условия для объединения в сознании значительной части населения Крыма „татарофобии" и „украинофобии".

Но в течение 2000-х годов состоялась очень важная для крымской политики трансформация или модификация „московского" фактора из преимущественно геополитического в преимущественно внутриполитический.

Митинг "Русского единства" в центре Симферополя, с сайта materik.ru

Уменьшение влияния местных радикальных пророссийских партий и движений началось с избирательного цикла 1998 года, когда в состав крымского парламента, в результате конституционных изменений (которые были приняты Киевом в 1995 году), прекратили избирать представителей Севастополя.

Последующее административное отделение Севастополя от крымской политической жизни, которое закономерно произошло вследствие этого, серьезно ослабило эти политические проекты в Крыму.

Это способствовало все большей концентрации деятельности политических сил пророссийского направления именно в Севастополе и их последующей самоизоляции в рамках одного города (который стал фактически городом-регионом, подчиненным Киеву, по украинскому административному делению).

Этот процесс усилился в избирательном цикле 2002 года на фоне укрепления общеукраинских партийных проектов и преодоления правоохранительными органами в конце 1990-х годов последствий „массового похода во власть" крымского криминального бизнеса.

Поход криминальных группировок во власть — под разными, в том числе пророссийскими, лозунгами — имел место во второй половине 1990-х. Но с 1998 года криминалитет (в понимании организованных и вооруженных преступных группировок) не имеет существенного влияния на крымскую политику за некоторыми исключениями.

В середине и второй половине 2000-х годов, с окончанием экономического кризиса 1990-х и укреплением украинских государственных институций, крымские пророссийские и автономистские партийные проекты в значительной мере были постепенно поглощены украинскими „партиями власти".

Последние при этом начали активно использовать лозунги защиты языковых и культурных прав русскоязычной части населения Крыма в своих программах.

Переходной моделью, типичной для этого процесса, было участие пророссийских и автономистских организаций Крыма в разных вариантах блокирования с украинскими партиями во время президентских, парламентских и местных выборов в 2004-2010 годах. Параллельно, на фоне старения части электората с советской (пророссийской) ментальностью, в Крыму происходило понятное снижение электорального влияния коммунистов и социалистов.

Параллельно с этим в 2000-х годах в Крыму происходил массированный процесс коммерциализации местной политики, который был активнее, чем в большинстве регионов Украины, поскольку был вызван „земельной золотой лихорадкой" — с одними из наивысших в стране ценами на землю под коммерческую застройку.

Именно депутаты местных советов Крыма того времени стали отправным и решающим звеном в технологиях теневого земельного бизнеса. Именно эти технологии стали настоящим главным содержанием деятельности местного самоуправления с 2003-2004 годов.

Эти процессы происходили независимо от партийности депутатов. Земельная коррупция объединила депутатов в „земельную партию"

и сделала политические лозунги (в том числе пророссийские и просоветские), которые регулярно объявлялись на сессиях советов разного уровня, преимущественно прикрытием этого депутатского бизнеса и/или технологиями мобилизации электората непосредственно во время избирательных кампаний.

Это привело к формированию в Крыму своеобразного „маклерского" типа местной политической и административной элиты.

Ее характерными чертами является отсутствие морально-этических принципов, неспособность к стратегическому мышлению, крайне низкий профессиональный и даже общеобразовательный уровень, склонность к легкому и частому изменению политических взглядов в зависимости от личной коммерческой выгоды, которую можно получить от депутатского или чиновнического статуса.

Период земельной лихорадки 2003-2008 фактически сформировал в Крыму политическую элиту без политических взглядов и принципов.

Сила "искушения землей" оказалась такой, что порой засасывала даже часть пассионарной и идеологически мотивированной крымскотатарской элиты.

Процесс поглощения постсоветского пророссийски настроенного электората в Крыму украинскими партиями фактически был завершен Партией регионов во время президентских и местных выборов в 2010 году.

С сайта svobodanews.ru

Симптоматично, что это случилось невзирая на энергичную и беспрецедентную за последнее десятилетие попытку объединения разрозненных пророссийских организаций и движений путем создания в 2010 году нового объединенного пророссийского проекта — партии „Русское единство". Эта партия получила незначительное количество депутатских мандатов в крымском парламенте и местных советах.

Кроме того, на выборах в местные советы 2010 года потерпели полное или почти полное поражение все старые крымские, недавно мощные и влиятельные партийные проекты, которые традиционно эксплуатировали пророссийские лозунги: компартия, прогрессивные социалисты, партия "Союз".

Фундаментальной причиной этого является то очень принципиальное обстоятельство, что их многолетние программные цели в гуманитарной плоскости в значительной мере можно считать выполненными — в Крыму фактически сложилась русская автономия,

при которой русскоязычное население, невзирая на отдельные ситуации и привычную политическую риторику, которая продолжается и сейчас, в действительности в целом не имеет для себя угроз в языковой, образовательной, бытовой и культурной сфере.

На этом фоне решающим фактором для поглощения Партией регионов пророссийски настроенного электората в Крыму стало продолжение срока пребывания в Крыму Черноморского флота РФ в символическом значении этого факта и отказ Украины от вступления в НАТО.

В результате этих процессов в 2010 году в политической сфере Крыма произошли принципиальные изменения. Традиционная и привычная крымская многопартийность фактически перестала существовать.

Продолжение следует